Никто кроме нас и никто над нами ▲ Интуитивно-этический экстрасенс
Это кусочек недописанной пока повести... Оказывается, у меня есть пророческий дар.
читать дальшеПро него можно было сказать «красив как бог». Будучи мальчишкой, среди сверстников, узкоплечих и низкорослых, он уже выделялся мужественностью сложения: статный, высокий, да еще и с сияющими глазами цвета янтаря и копной пепельных чуть вьющихся волос, на солнце вспыхивающих подобно клинку. Никто не предполагал, что в ребенке, родившемся молодой весной, окажется столько недетского обаяния, от которого невесты краснели и опускали глаза, а девочки помладше вздыхали, глядя в окошко долгой пряной ночью. Никто не поверил бы, попробуй Вандрер рассказать, насколько его тяготит женское внимание и мужская зависть. С раннего детства он научился прятать истинное свое лицо под маской жестокого циника, так как понял: стоит открыть душу, показать, каков ты из себя, и тебе гарантированы издевки и вооруженные знанием соперники, а уж те не преминут ударить в спину или просто обнаружить твою слабость перед всеми. То, что умение чувствовать и сострадать, не говоря уже о доверчивости и открытом нраве, было именно слабостью, мальчик понял сразу, навсегда усвоив урок, преподанный Судьбой. С возрастом маска стала привычной, хоть и неприятной, необходимостью. Вандрер уже не прикладывал усилий, играя роль собственного антипода, лишь с близкими, старыми, проверенными друзьями оставаясь самим собой. Мир был жесток с ним, на его сердце было не счесть шрамов, но глаза всегда теплели, когда он улыбался. Он не верил никому, особенно женщинам, хотя и не мог быть один; нежное хрупкое тело в постели создавало иллюзию нужности и упорядоченности, отвлекая от душевной пустоты. Благо, недостатка в женском внимании не было, а темперамент позволял это внимание оценить, оправдать и разжечь еще пуще. Считать разбитые сердца за спиной он не собирался: всем воздастся, и он был убежден, что он имеет право мстить за причиненную когда-то боль, а после месть уступила место привычке, как и всё прочее в его жизни.
Встретив очередную, как ему показалось, спутницу на год, Вандрер сначала и не собирался особо вдаваться в тонкости ее внутреннего мира. Просто внимательно изучал. Неброская искусно сшитая одежда, украшенная вышивкой, подчеркивала изящность линий крепкой фигурки и грациозность коротких, экономных движений. Видя человека впервые, он мог составить о нем довольно четкое представление: достаточно было услышать голос, заглянуть в глаза, последить за мимикой. И он слушал и смотрел. У нее, молодой женщины, назвавшейся Энсомэ, был ровный, приятный голос, а глаза… В них можно было мельком взглянуть, а потом – снова и снова тонуть в их звездчато-серой глубине, и делать это с болезненным, щемящим наслаждением. Говоря, она смотрела куда-то в сторону, но когда слушала, от ее глаз было не спрятаться. Надо отметить, говорил в основном он. Сначала о какой-то ерунде, приличествующей первому знакомству, но через время поймал себя на том, что готов поделиться с ней самым сокровенным. И еще – она была не просто мила или привлекательна. Вроде бы ничего особенно: ухоженные медные локоны, обрамлявшие скорее мужественное, нежели женское лицо с широкими скулами, некрупным чувственным ртом и высоким, чистым лбом. Но эти глаза – два бездонных озера боли и участия – делали ее красивой той пугающе манящей красотой, что так редко, почти никогда, не встречалась у молоденьких женщин. Ей было всего ничего лет, но он чувствовал: она ему ровня. И они к тому же оказались во многом похожи. Одинаковые разочарования, одинаковые выводы. Сила… только его сила была в несгибаемой твердости, а ее – в удивительной гибкости.
Вандрер и представить не мог, что она боится его. Боится панически, поскольку он до боли, гложущей, тянущей боли где-то в груди, напоминал ей давно утраченную любовь. Всё – внешность, мимика, жесты, голос, да и то странное ощущение, что рядом с ним ей ничего не угрожает, хоть бы и весь мир восстал против нее… Как знакомо, как жутко и невероятно! Ведь не бывает настолько похожих людей, а он был похож на Хольдбара, словно отражение в глади озера безветренным солнечным днем. Она слушала его внимательно, содрогаясь каждый раз, когда узнавала в новом знакомце свое незабвенное прошлое. Пожалуй, единственное, в чем она пока смогла обнаружить различие, была небольшая разница в возрасте: Вандрер был младше на шесть зим, и лишь сейчас достиг того возраста, в каком был Хольдбар в момент их знакомства. Она стала совсем другой с тех пор. Боль и разочарование делали свое дело, а предательство Съельбарна окончательно убедило в том, что одиночество – великий дар, к которому следует относиться с бережным трепетом.
Тонкие пальцы Энсомэ нервно теребили край накидки, но больше она ничем не выдала своего ужаса.
читать дальшеПро него можно было сказать «красив как бог». Будучи мальчишкой, среди сверстников, узкоплечих и низкорослых, он уже выделялся мужественностью сложения: статный, высокий, да еще и с сияющими глазами цвета янтаря и копной пепельных чуть вьющихся волос, на солнце вспыхивающих подобно клинку. Никто не предполагал, что в ребенке, родившемся молодой весной, окажется столько недетского обаяния, от которого невесты краснели и опускали глаза, а девочки помладше вздыхали, глядя в окошко долгой пряной ночью. Никто не поверил бы, попробуй Вандрер рассказать, насколько его тяготит женское внимание и мужская зависть. С раннего детства он научился прятать истинное свое лицо под маской жестокого циника, так как понял: стоит открыть душу, показать, каков ты из себя, и тебе гарантированы издевки и вооруженные знанием соперники, а уж те не преминут ударить в спину или просто обнаружить твою слабость перед всеми. То, что умение чувствовать и сострадать, не говоря уже о доверчивости и открытом нраве, было именно слабостью, мальчик понял сразу, навсегда усвоив урок, преподанный Судьбой. С возрастом маска стала привычной, хоть и неприятной, необходимостью. Вандрер уже не прикладывал усилий, играя роль собственного антипода, лишь с близкими, старыми, проверенными друзьями оставаясь самим собой. Мир был жесток с ним, на его сердце было не счесть шрамов, но глаза всегда теплели, когда он улыбался. Он не верил никому, особенно женщинам, хотя и не мог быть один; нежное хрупкое тело в постели создавало иллюзию нужности и упорядоченности, отвлекая от душевной пустоты. Благо, недостатка в женском внимании не было, а темперамент позволял это внимание оценить, оправдать и разжечь еще пуще. Считать разбитые сердца за спиной он не собирался: всем воздастся, и он был убежден, что он имеет право мстить за причиненную когда-то боль, а после месть уступила место привычке, как и всё прочее в его жизни.
Встретив очередную, как ему показалось, спутницу на год, Вандрер сначала и не собирался особо вдаваться в тонкости ее внутреннего мира. Просто внимательно изучал. Неброская искусно сшитая одежда, украшенная вышивкой, подчеркивала изящность линий крепкой фигурки и грациозность коротких, экономных движений. Видя человека впервые, он мог составить о нем довольно четкое представление: достаточно было услышать голос, заглянуть в глаза, последить за мимикой. И он слушал и смотрел. У нее, молодой женщины, назвавшейся Энсомэ, был ровный, приятный голос, а глаза… В них можно было мельком взглянуть, а потом – снова и снова тонуть в их звездчато-серой глубине, и делать это с болезненным, щемящим наслаждением. Говоря, она смотрела куда-то в сторону, но когда слушала, от ее глаз было не спрятаться. Надо отметить, говорил в основном он. Сначала о какой-то ерунде, приличествующей первому знакомству, но через время поймал себя на том, что готов поделиться с ней самым сокровенным. И еще – она была не просто мила или привлекательна. Вроде бы ничего особенно: ухоженные медные локоны, обрамлявшие скорее мужественное, нежели женское лицо с широкими скулами, некрупным чувственным ртом и высоким, чистым лбом. Но эти глаза – два бездонных озера боли и участия – делали ее красивой той пугающе манящей красотой, что так редко, почти никогда, не встречалась у молоденьких женщин. Ей было всего ничего лет, но он чувствовал: она ему ровня. И они к тому же оказались во многом похожи. Одинаковые разочарования, одинаковые выводы. Сила… только его сила была в несгибаемой твердости, а ее – в удивительной гибкости.
Вандрер и представить не мог, что она боится его. Боится панически, поскольку он до боли, гложущей, тянущей боли где-то в груди, напоминал ей давно утраченную любовь. Всё – внешность, мимика, жесты, голос, да и то странное ощущение, что рядом с ним ей ничего не угрожает, хоть бы и весь мир восстал против нее… Как знакомо, как жутко и невероятно! Ведь не бывает настолько похожих людей, а он был похож на Хольдбара, словно отражение в глади озера безветренным солнечным днем. Она слушала его внимательно, содрогаясь каждый раз, когда узнавала в новом знакомце свое незабвенное прошлое. Пожалуй, единственное, в чем она пока смогла обнаружить различие, была небольшая разница в возрасте: Вандрер был младше на шесть зим, и лишь сейчас достиг того возраста, в каком был Хольдбар в момент их знакомства. Она стала совсем другой с тех пор. Боль и разочарование делали свое дело, а предательство Съельбарна окончательно убедило в том, что одиночество – великий дар, к которому следует относиться с бережным трепетом.
Тонкие пальцы Энсомэ нервно теребили край накидки, но больше она ничем не выдала своего ужаса.
@темы: Про лис
-
-
23.10.2005 в 23:44-
-
24.10.2005 в 00:54Это жизнь. Моя жизнь в форме не самого лучшего художественного опуса.
-
-
24.10.2005 в 11:02да уж, жизнь жестокая штука, люди способны на предательство, но не нам, Лисам, переживать из-за людей.
-
-
24.10.2005 в 11:05-
-
24.10.2005 в 23:24Это твоя повесть?
-
-
25.10.2005 в 00:00-
-
25.10.2005 в 00:44-
-
25.10.2005 в 14:24-
-
26.10.2005 в 07:26