Никто кроме нас и никто над нами ▲ Интуитивно-этический экстрасенс
Фики с кинк-феста. 
Запретный плод
(Зеврана оставили охранять Анору. Относительный джен.)
читать дальшеС тех пор, как Его Величество отбыло в сопровождении любимого советника в Амарантин, прошло уже три недели. Зевран скучал. Несмотря на то, что ему, вроде бы, дали достойное и важное задание, он чувствовал себя обманутым и брошенным. Еще бы! Эти двое там развлекаются, обустраивая новую базу Серых Стражей и выгоняя порождений тьмы из темных углов, а ему приходится охранять пленника. Braska! Кому нужна бывшая королева, запертая на вершине форта Драккон?! Лучше бы его оставили охранять «Жемчужину»... Сидя в офицерской, расположенной аккурат возле винтовой лестницы на вершину форта, Зев меланхолично уродовал стол из какого-то дорогого дерева, втыкая в столешницу кинжал. Стол не возражал, а вот солдаты, стоящие на карауле, нервно вздрагивали каждый раз, когда убийца опускал руку.
— Ваша милость, — осторожным полушепотом обратился к Зеврану один из них.
Эльф поднял глаза на парня, и тот невольно сделал шаг назад. Что это с ним? Я что, настолько страшен? Зев приподнял бровь, в ожидании глядя на солдата.
— Тут это... Эрлина, ваша милость.
Зев поморщился. Служанка Аноры с отвратительным орлесианским акцентом. С другой стороны, хоть какое-то развлечение. Поднявшись, эльф поправил перевязь и, считая про себя ступеньки (в прошлые 12 раз их было 584), направился в башню. Все-таки Его Величество слишком мягко обошелся с бывшей королевой. Оставил ей служанку, а камеру превратил в пышные покои. Ни тебе цепей, ни заплечных дел мастера... А Эрлина, что ни день, требовала для госпожи все новых предметов роскоши и все более изысканных блюд. Войдя в камеру, Зев по привычке осмотрелся на предмет тяжелых канделябров и стульев: получить таким по голове почему-то не хотелось. Убедившись, что все в порядке, он небрежно сложил руки на груди и уставился на женщин. Эрлина сооружала на голове у Аноры какую-то замысловатую прическу, последняя же имела на лице такое выражение, что хотелось немедленно ознакомить присутствующих с содержимым желудка. Неудивительно, что за пять лет у королевской четы так и не появилось наследника...
— Что у вас опять случилось? — поинтересовался эльф, складывая руки на груди и опираясь спиной о закрытую дверь. Он прекрасно знал, что в такой позе выглядит умопомрачительно.
Эрлина оставила свое занятие и вплотную подошла к Зеврану.
— Я уже много раз просила для моей госпожи ленты и заколки! Как, по-твоему, я должна укладывать ей волосы?
— Прости, дорогая, но это вопрос безопасности. Пусть ходит как есть.
— Но это же неприлично! — возмутилась служанка.
Зев мельком взглянул на Анору и, не углядев ничего неприличного, так и заявил, заметив:
— Не понимаю, зачем женщины Ферелдена скрывают свою красоту?
Он мог бы еще добавить «и выставляют напоказ уродство», но зачем дразнить гусей? Покидая место заточения, он поймал на себе заинтересованный взгляд Аноры.
На следующее утро один из солдат, краснея и потея, передал Зеврану записку. На сложенном вчетверо листке пергамента изящным почерком королевы было выведено:
Приди ко мне, и в тишине
Мы повздыхаем при луне.
О, какая прелесть! Помнится, последний раз, когда ему посвящали стихи, для воздыхательницы все закончилось весьма печально. Хотя это с какой стороны посмотреть: последние часы своей жизни можно провести очень по-разному... Проблема состояла в том, что никаких распоряжений относительно смерти королевы Зевран не получал. А поскольку сама по себе она ему не нравилась, заниматься с ней сексом «ради удовольствия» не тянуло вовсе. Зев вздохнул, вспомнив о далеком Сером Страже, скомкал записку и принялся фантазировать. Можно представить все несчастным случаем, думал он. Королева так увлеклась, что случайно свернула себе шею. Подкупила охрану и упала с лестницы при попытке побега. Съела крысу. Хотя крыс она, похоже, и так ела каждый день, судя по выражению лица...
К обеду Зевран получил еще одно послание:
Я в одиночестве страдаю,
С тобою рядом быть мечтаю...
Аппетит пропал. Вот вернется Страж, Зев все ему выскажет, в том числе и по поводу того, как это подло — бросать любовника в одиночестве рядом с женщиной, которая настойчиво требует его к себе в постель!
После двадцать четвертой записки нервы убийцы начали сдавать. Стол превратился в решето. Поэтическим даром Анора похвастаться не могла, но импровизировала все откровеннее. Дошло уже до точных описаний... Конечно, Зев не клялся Суране в вечной любви и тем более в верности, но всему же есть предел! Анора — враг, и спать с врагом некрасиво по отношению к друзьям. Моральные принципы — это заразно. Узнав, нет ли вестей из Амарантина, и убедившись, что их действительно нет, Зевран приуныл. Перебрав всех служащих «Жемчужины» и проредив запасы в королевском винном погребе, он все равно был как взведенная пружина. Запретный плод в лице королевы казался тем соблазнительнее, что ее следовало оставить в живых. Вогнав кинжал в несчастную столешницу по самую рукоятку, Зев вскочил и поднялся в башню.
Остановившись у двери, он развернулся и собрался было спуститься назад, в офицерскую, но, сделав пару шагов, снова подошел и потянулся в замку. Отдернул руку и решительно направился к ступеням... но опять оказался у злополучной двери. Пока он метался туда и обратно, снизу послышались шаги, а через минуту Зевран увидел мага. Ну вот, уже галлюцинации от перевозбуждения, обреченно подумал убийца.
— Привет, — сказала галлюцинация. — Я соскучился...
Оказавшись в объятиях Сураны, Зев не стал себя сдерживать. Отдавшись на волю страсти прямо перед дверью в ненавистную камеру, он отпустил мага, только когда окончательно спало напряжение последних дней. Удивленный и обрадованный, Сурана все же не забыл о деле.
— Как там Анора? — спросил он шепотом, прихватив губами ушко любовника.
— Анора? Жива, — с досадой отозвался эльф.
— Надо же... А мы так надеялись, что ты ее убьешь...
(Первый по-настоящему сексуальный опыт Зеврана. Без названия, зато нон-кон. Насилие, смерть персонажа.)
читать дальше— Ты выглядишь таким усталым, друг мой. Мне кажется, я знаю, что тебе нужно.
С любопытством наблюдая за метаморфозами, происходящими на лице Серого Стража, Зевран улыбается, хитро прищурившись.
— Лошадь? — выдавливает наконец воин.
Да уж конечно, лошадь ему подавай.
— Не поздновато ли?
Зев всегда оставлял жертве возможность почувствовать себя хозяином положения. Не потому, что этого требовала от него вежливость. Даже не потому, что он боялся быть отвергнутым — такого вообще не бывало. Просто, как это ни удивительно для наемного убийцы, он не любил насилия. Смерть должна быть чистой, а секс должен быть удовольствием. Больше — никто ничего не должен. Поэтому сейчас, завлекая немного сбитого с толку товарища, он не собирается тащить его в палатку насильно.
Рэилан — красивый и дерзкий подросток, эльф, как и сам Зев. Вороны покупают эльфов, потому что люди считают их привлекательными. И если с другими это довольно спорный вопрос, то про себя Зевран прекрасно знает, что это так.
Рэилан старше, а его взгляды недвусмысленны. Он, по мнению Зева, идеальный убийца: хладнокровный, расчетливый и безжалостный. Всего три года назад, когда Зевран вместе с несколькими другими эльфами оказался в крошечной комнатке в обществе будущих Воронов, Рэилан только посоветовал ему держаться подальше. Но со временем все изменилось, и теперь юный убийца не дает Зеву прохода. Его настойчивость отталкивает, как, впрочем, и презрительная усмешка, намертво приклеенная к красивому лицу.
Рэилан только что вернулся с задания, ужасно гордый собой: его сочли достойным сопровождать кого-то из старших. Он хватает Зеврана за руку и тащит куда-то, игнорируя молчаливые попытки вырваться. Маленькая конура, в которую с трудом помещается узкая койка и тумбочка, обладает только одним преимуществом: дверь здесь запирается изнутри. Рэилан толкает Зеврана на постель и поворачивает в замке ключ. Сбрасывая одежду, он смотрит на мальчишку каким-то безумным взглядом, и Зев невольно съеживается, отодвигается к стене.
Он не сопротивляется, прекрасно понимая, чем это может быть чревато. Не сопротивляется, когда Рэилан вытряхивает его из одежды и заставляет лечь лицом вниз. Не сопротивляется, когда тот, шумно дыша от возбуждения, пристраивается обжигающе-горячим членом к его анусу. И даже когда Рэилан входит в него, разрывая тело изнутри, Зев только стискивает зубы от боли.
— Тебя всегда привлекали мужчины?
Что за нелепый вопрос. Не все ли тебе равно, друг мой?
— Сексом следует либо заниматься хорошо, либо не заниматься вообще. Это мое единственное правило.
Рэилан двигается порывисто, сминая пальцами ягодицы Зева, проталкиваясь в него с отчаянной яростью. Неподвижно лежащий эльфеныш наверняка его злит, но Зевран зол не меньше. Когда, утомившись, Рэилан отстраняется от него, Зев лишь слегка поворачивает голову, словно ожидая развития событий. Рэилан за волосы вздергивает свою жертву на колени и притягивает к себе. Зев обхватывает губами дрожащий член, чувствуя вкус собственной крови. Ладонь Рэилана с силой давит на затылок, а сам он подается вперед, и Зеву ничего другого не остается, как вобрать его в себя полностью. По возможности дыша и борясь с рвотным рефлексом, Зев подбирает губы и сжимает челюсти. Рэилан стонет, двигаясь все быстрее, и в момент, когда у Зеврана уже начинает кружиться голова от нехватки воздуха, кончает. Удовлетворенно выдохнув, он словно забывает о существовании Зева, опустившись на постель и вытянувшись во весь рост.
— Если говорить о моих предпочтениях, то мне больше нравятся женщины. Но я знаю, кто я. Если тебя это беспокоит, что ж, лучше выяснить это сразу.
Серый Страж, заинтригованный и очарованный такой непосредственностью, расплывается в улыбке.
— Не имею ничего против...
Убедившись, что Рэилан уснул, Зев устраивается рядом с ним и разглядывает лицо спящего эльфа. Расслабленные мышцы сделали его лицо нежным и по-детски трогательным. Наклонившись к Рэилану, Зев целует его в высокий лоб, в резковато очерченные скулы, постепенно спускаясь к губам. Руки Зеврана скользят по теплой, все еще влажной от пота коже. Рэилан просыпается, удивленно отвечая на поцелуй. Зев смотрит ему в глаза и с безмятежной улыбкой произносит:
— Ты же знаешь, что я вырос в борделе?
— Я вырос среди антиванских шлюх и кое-чему у них научился. Поверь, ты не разочаруешься.
— Что ж, можно попробовать...
Он целует Рэилана, слегка прикусывая кожу, и тот сладко стонет в ответ. У шлюх можно научиться многому, если есть желание... Зев снова берет член Рэилана в рот, и тот постепенно набухает под его языком. Выпрямившись, Зевран садится на убийцу верхом и медленно насаживает себя на его член, шипя от боли. Рэилан приподнимается ему навстречу, бормоча что-то про маленькую шлюшку, но Зев не слушает его. Он двигается, постепенно наращивая темп, наклонившись к Рэилану, кусая его шею и чувствуя, как жесткие от мозолей ладони гладят его по спине.
Член Рэилана все еще пульсирует у него внутри, а по пальцам Зеврана стекает кровь из глубокой раны на шее. Неосторожно брошенные на пол ножны пустуют. Зев вытирает руку о простыню и поднимается, спокойно натягивает штаны, не заботясь о том, что бедра все еще влажные от спермы. Обернувшись к своему первому мужчине, он наклоняется к нему и целует в лоб.
— Я не получаю удовольствия от убийства...
— Это не удовольствие как таковое. Ничего сексуального. Скорее ощущение власти, удовлетворение от того, что чужая жизнь в твоих руках.
Кадан
(Стэн признается в любви. Краткий урок лингвистики, суровый юмор кунари.)
читать дальшеНочное дежурство по лагерю — далеко не всегда неприятная необходимость. Если взять с собой Лелиану, она будет ночь напролет рассказывать о жизни в Орлее, вполголоса напевать баллады или вспоминать древние легенды. Алистер погрузится в воспоминания о павших товарищах и, может быть, рассмешит какой-нибудь байкой. Зевран начнет флиртовать, причем не поймешь, в шутку или всерьез... Но дежурство в обществе Стэна почему-то всегда оказывалось сущим наказанием. Кунари сидел молча, уставившись в темноту. Попытки его разговорить заканчивались чаще всего резким замечанием и еще более напряженным молчанием. Даже вновь обретя свою Асалу, воин не смягчился. Он не скрывал ничего, просто отвечал так, что отпадала всякая охота спрашивать. Как заметил Зевран, все равно что разговаривать с мельницей. Правда, недавно Нерье удалось выяснить, что Стэн неравнодушен к печенью, и она решила воспользоваться этим знанием. Стоило кунари занять привычную позу, как чародейка вытащила из сумки заранее припасенное лакомство и, про себя радуясь, что рядом нет мабари, который тоже был весьма неравнодушен к печенюшкам, протянула сверток Стэну. Если что-то и изменилось в выражении лица воина, когда он взял подарок, Нерья этого не заметила.
— Благодарю, кадан, — спокойно произнес кунари.
Столь же спокойно он взял одно печенье и целиком положил его в рот. Жевать он, похоже, не собирался...
— Стэн?
Воин повернулся и молча посмотрел на Нерью. Расценив этот жест, как разрешение продолжать, она кашлянула и осторожно спросила:
— Могу я узнать, что это за слово, которым ты меня называешь в последнее время? Это какое-то звание?
— Нет.
Содержательно, как всегда. Хорошо, попробуем с другой стороны:
— А как тогда оно переводится на наш язык?
— Никак.
Да чтоб тебя генлок за зад укусил! Нерья прикусила губу, чтобы ненароком не высказать эту идею вслух, но Стэн удивил ее, продолжив чуть погодя:
— У этого слова нет точного перевода на ваш дикий язык. Но есть значение, которое можно передать.
— Какое? — тут же встрепенулась чародейка.
— Мы называем так многие вещи. Братьев по оружию. Тех, кто нам дорог. И еще это значит «место, где сердце».
— Любовь? — уточнила Нерья.
— Нет. То, без чего ты не можешь жить. Это больше, чем любовь.
Вот это номер... Ладно Зевран оказался романтиком где-то очень-очень глубоко в душе, но Стэн!..
— И ты называешь меня так, потому что я тебе дорога?
— Очевидно, — мрачно отозвался кунари.
— Как соратника? — не унималась Нерья.
— Не только. — В голосе Стэна прорезалось привычное раздражение.
— Значит, ты... меня любишь?
Она и сама удивилась собственной наглости, но отступать было поздновато. Кунари с минуту молчал. Нерье даже показалось, что он не только не ответит, но и вообще никогда больше с ней не заговорит.
— Да, если говорить на твоем языке, я люблю тебя. — Стэн опустил взгляд на ладонь, в которой все еще лежал сверток с угощением, и ровно добавил: — И печенье.
Запретный плод
(Зеврана оставили охранять Анору. Относительный джен.)
читать дальшеС тех пор, как Его Величество отбыло в сопровождении любимого советника в Амарантин, прошло уже три недели. Зевран скучал. Несмотря на то, что ему, вроде бы, дали достойное и важное задание, он чувствовал себя обманутым и брошенным. Еще бы! Эти двое там развлекаются, обустраивая новую базу Серых Стражей и выгоняя порождений тьмы из темных углов, а ему приходится охранять пленника. Braska! Кому нужна бывшая королева, запертая на вершине форта Драккон?! Лучше бы его оставили охранять «Жемчужину»... Сидя в офицерской, расположенной аккурат возле винтовой лестницы на вершину форта, Зев меланхолично уродовал стол из какого-то дорогого дерева, втыкая в столешницу кинжал. Стол не возражал, а вот солдаты, стоящие на карауле, нервно вздрагивали каждый раз, когда убийца опускал руку.
— Ваша милость, — осторожным полушепотом обратился к Зеврану один из них.
Эльф поднял глаза на парня, и тот невольно сделал шаг назад. Что это с ним? Я что, настолько страшен? Зев приподнял бровь, в ожидании глядя на солдата.
— Тут это... Эрлина, ваша милость.
Зев поморщился. Служанка Аноры с отвратительным орлесианским акцентом. С другой стороны, хоть какое-то развлечение. Поднявшись, эльф поправил перевязь и, считая про себя ступеньки (в прошлые 12 раз их было 584), направился в башню. Все-таки Его Величество слишком мягко обошелся с бывшей королевой. Оставил ей служанку, а камеру превратил в пышные покои. Ни тебе цепей, ни заплечных дел мастера... А Эрлина, что ни день, требовала для госпожи все новых предметов роскоши и все более изысканных блюд. Войдя в камеру, Зев по привычке осмотрелся на предмет тяжелых канделябров и стульев: получить таким по голове почему-то не хотелось. Убедившись, что все в порядке, он небрежно сложил руки на груди и уставился на женщин. Эрлина сооружала на голове у Аноры какую-то замысловатую прическу, последняя же имела на лице такое выражение, что хотелось немедленно ознакомить присутствующих с содержимым желудка. Неудивительно, что за пять лет у королевской четы так и не появилось наследника...
— Что у вас опять случилось? — поинтересовался эльф, складывая руки на груди и опираясь спиной о закрытую дверь. Он прекрасно знал, что в такой позе выглядит умопомрачительно.
Эрлина оставила свое занятие и вплотную подошла к Зеврану.
— Я уже много раз просила для моей госпожи ленты и заколки! Как, по-твоему, я должна укладывать ей волосы?
— Прости, дорогая, но это вопрос безопасности. Пусть ходит как есть.
— Но это же неприлично! — возмутилась служанка.
Зев мельком взглянул на Анору и, не углядев ничего неприличного, так и заявил, заметив:
— Не понимаю, зачем женщины Ферелдена скрывают свою красоту?
Он мог бы еще добавить «и выставляют напоказ уродство», но зачем дразнить гусей? Покидая место заточения, он поймал на себе заинтересованный взгляд Аноры.
На следующее утро один из солдат, краснея и потея, передал Зеврану записку. На сложенном вчетверо листке пергамента изящным почерком королевы было выведено:
Приди ко мне, и в тишине
Мы повздыхаем при луне.
О, какая прелесть! Помнится, последний раз, когда ему посвящали стихи, для воздыхательницы все закончилось весьма печально. Хотя это с какой стороны посмотреть: последние часы своей жизни можно провести очень по-разному... Проблема состояла в том, что никаких распоряжений относительно смерти королевы Зевран не получал. А поскольку сама по себе она ему не нравилась, заниматься с ней сексом «ради удовольствия» не тянуло вовсе. Зев вздохнул, вспомнив о далеком Сером Страже, скомкал записку и принялся фантазировать. Можно представить все несчастным случаем, думал он. Королева так увлеклась, что случайно свернула себе шею. Подкупила охрану и упала с лестницы при попытке побега. Съела крысу. Хотя крыс она, похоже, и так ела каждый день, судя по выражению лица...
К обеду Зевран получил еще одно послание:
Я в одиночестве страдаю,
С тобою рядом быть мечтаю...
Аппетит пропал. Вот вернется Страж, Зев все ему выскажет, в том числе и по поводу того, как это подло — бросать любовника в одиночестве рядом с женщиной, которая настойчиво требует его к себе в постель!
После двадцать четвертой записки нервы убийцы начали сдавать. Стол превратился в решето. Поэтическим даром Анора похвастаться не могла, но импровизировала все откровеннее. Дошло уже до точных описаний... Конечно, Зев не клялся Суране в вечной любви и тем более в верности, но всему же есть предел! Анора — враг, и спать с врагом некрасиво по отношению к друзьям. Моральные принципы — это заразно. Узнав, нет ли вестей из Амарантина, и убедившись, что их действительно нет, Зевран приуныл. Перебрав всех служащих «Жемчужины» и проредив запасы в королевском винном погребе, он все равно был как взведенная пружина. Запретный плод в лице королевы казался тем соблазнительнее, что ее следовало оставить в живых. Вогнав кинжал в несчастную столешницу по самую рукоятку, Зев вскочил и поднялся в башню.
Остановившись у двери, он развернулся и собрался было спуститься назад, в офицерскую, но, сделав пару шагов, снова подошел и потянулся в замку. Отдернул руку и решительно направился к ступеням... но опять оказался у злополучной двери. Пока он метался туда и обратно, снизу послышались шаги, а через минуту Зевран увидел мага. Ну вот, уже галлюцинации от перевозбуждения, обреченно подумал убийца.
— Привет, — сказала галлюцинация. — Я соскучился...
Оказавшись в объятиях Сураны, Зев не стал себя сдерживать. Отдавшись на волю страсти прямо перед дверью в ненавистную камеру, он отпустил мага, только когда окончательно спало напряжение последних дней. Удивленный и обрадованный, Сурана все же не забыл о деле.
— Как там Анора? — спросил он шепотом, прихватив губами ушко любовника.
— Анора? Жива, — с досадой отозвался эльф.
— Надо же... А мы так надеялись, что ты ее убьешь...
(Первый по-настоящему сексуальный опыт Зеврана. Без названия, зато нон-кон. Насилие, смерть персонажа.)
читать дальше— Ты выглядишь таким усталым, друг мой. Мне кажется, я знаю, что тебе нужно.
С любопытством наблюдая за метаморфозами, происходящими на лице Серого Стража, Зевран улыбается, хитро прищурившись.
— Лошадь? — выдавливает наконец воин.
Да уж конечно, лошадь ему подавай.
— Не поздновато ли?
Зев всегда оставлял жертве возможность почувствовать себя хозяином положения. Не потому, что этого требовала от него вежливость. Даже не потому, что он боялся быть отвергнутым — такого вообще не бывало. Просто, как это ни удивительно для наемного убийцы, он не любил насилия. Смерть должна быть чистой, а секс должен быть удовольствием. Больше — никто ничего не должен. Поэтому сейчас, завлекая немного сбитого с толку товарища, он не собирается тащить его в палатку насильно.
Рэилан — красивый и дерзкий подросток, эльф, как и сам Зев. Вороны покупают эльфов, потому что люди считают их привлекательными. И если с другими это довольно спорный вопрос, то про себя Зевран прекрасно знает, что это так.
Рэилан старше, а его взгляды недвусмысленны. Он, по мнению Зева, идеальный убийца: хладнокровный, расчетливый и безжалостный. Всего три года назад, когда Зевран вместе с несколькими другими эльфами оказался в крошечной комнатке в обществе будущих Воронов, Рэилан только посоветовал ему держаться подальше. Но со временем все изменилось, и теперь юный убийца не дает Зеву прохода. Его настойчивость отталкивает, как, впрочем, и презрительная усмешка, намертво приклеенная к красивому лицу.
Рэилан только что вернулся с задания, ужасно гордый собой: его сочли достойным сопровождать кого-то из старших. Он хватает Зеврана за руку и тащит куда-то, игнорируя молчаливые попытки вырваться. Маленькая конура, в которую с трудом помещается узкая койка и тумбочка, обладает только одним преимуществом: дверь здесь запирается изнутри. Рэилан толкает Зеврана на постель и поворачивает в замке ключ. Сбрасывая одежду, он смотрит на мальчишку каким-то безумным взглядом, и Зев невольно съеживается, отодвигается к стене.
Он не сопротивляется, прекрасно понимая, чем это может быть чревато. Не сопротивляется, когда Рэилан вытряхивает его из одежды и заставляет лечь лицом вниз. Не сопротивляется, когда тот, шумно дыша от возбуждения, пристраивается обжигающе-горячим членом к его анусу. И даже когда Рэилан входит в него, разрывая тело изнутри, Зев только стискивает зубы от боли.
— Тебя всегда привлекали мужчины?
Что за нелепый вопрос. Не все ли тебе равно, друг мой?
— Сексом следует либо заниматься хорошо, либо не заниматься вообще. Это мое единственное правило.
Рэилан двигается порывисто, сминая пальцами ягодицы Зева, проталкиваясь в него с отчаянной яростью. Неподвижно лежащий эльфеныш наверняка его злит, но Зевран зол не меньше. Когда, утомившись, Рэилан отстраняется от него, Зев лишь слегка поворачивает голову, словно ожидая развития событий. Рэилан за волосы вздергивает свою жертву на колени и притягивает к себе. Зев обхватывает губами дрожащий член, чувствуя вкус собственной крови. Ладонь Рэилана с силой давит на затылок, а сам он подается вперед, и Зеву ничего другого не остается, как вобрать его в себя полностью. По возможности дыша и борясь с рвотным рефлексом, Зев подбирает губы и сжимает челюсти. Рэилан стонет, двигаясь все быстрее, и в момент, когда у Зеврана уже начинает кружиться голова от нехватки воздуха, кончает. Удовлетворенно выдохнув, он словно забывает о существовании Зева, опустившись на постель и вытянувшись во весь рост.
— Если говорить о моих предпочтениях, то мне больше нравятся женщины. Но я знаю, кто я. Если тебя это беспокоит, что ж, лучше выяснить это сразу.
Серый Страж, заинтригованный и очарованный такой непосредственностью, расплывается в улыбке.
— Не имею ничего против...
Убедившись, что Рэилан уснул, Зев устраивается рядом с ним и разглядывает лицо спящего эльфа. Расслабленные мышцы сделали его лицо нежным и по-детски трогательным. Наклонившись к Рэилану, Зев целует его в высокий лоб, в резковато очерченные скулы, постепенно спускаясь к губам. Руки Зеврана скользят по теплой, все еще влажной от пота коже. Рэилан просыпается, удивленно отвечая на поцелуй. Зев смотрит ему в глаза и с безмятежной улыбкой произносит:
— Ты же знаешь, что я вырос в борделе?
— Я вырос среди антиванских шлюх и кое-чему у них научился. Поверь, ты не разочаруешься.
— Что ж, можно попробовать...
Он целует Рэилана, слегка прикусывая кожу, и тот сладко стонет в ответ. У шлюх можно научиться многому, если есть желание... Зев снова берет член Рэилана в рот, и тот постепенно набухает под его языком. Выпрямившись, Зевран садится на убийцу верхом и медленно насаживает себя на его член, шипя от боли. Рэилан приподнимается ему навстречу, бормоча что-то про маленькую шлюшку, но Зев не слушает его. Он двигается, постепенно наращивая темп, наклонившись к Рэилану, кусая его шею и чувствуя, как жесткие от мозолей ладони гладят его по спине.
Член Рэилана все еще пульсирует у него внутри, а по пальцам Зеврана стекает кровь из глубокой раны на шее. Неосторожно брошенные на пол ножны пустуют. Зев вытирает руку о простыню и поднимается, спокойно натягивает штаны, не заботясь о том, что бедра все еще влажные от спермы. Обернувшись к своему первому мужчине, он наклоняется к нему и целует в лоб.
— Я не получаю удовольствия от убийства...
— Это не удовольствие как таковое. Ничего сексуального. Скорее ощущение власти, удовлетворение от того, что чужая жизнь в твоих руках.
Кадан
(Стэн признается в любви. Краткий урок лингвистики, суровый юмор кунари.)
читать дальшеНочное дежурство по лагерю — далеко не всегда неприятная необходимость. Если взять с собой Лелиану, она будет ночь напролет рассказывать о жизни в Орлее, вполголоса напевать баллады или вспоминать древние легенды. Алистер погрузится в воспоминания о павших товарищах и, может быть, рассмешит какой-нибудь байкой. Зевран начнет флиртовать, причем не поймешь, в шутку или всерьез... Но дежурство в обществе Стэна почему-то всегда оказывалось сущим наказанием. Кунари сидел молча, уставившись в темноту. Попытки его разговорить заканчивались чаще всего резким замечанием и еще более напряженным молчанием. Даже вновь обретя свою Асалу, воин не смягчился. Он не скрывал ничего, просто отвечал так, что отпадала всякая охота спрашивать. Как заметил Зевран, все равно что разговаривать с мельницей. Правда, недавно Нерье удалось выяснить, что Стэн неравнодушен к печенью, и она решила воспользоваться этим знанием. Стоило кунари занять привычную позу, как чародейка вытащила из сумки заранее припасенное лакомство и, про себя радуясь, что рядом нет мабари, который тоже был весьма неравнодушен к печенюшкам, протянула сверток Стэну. Если что-то и изменилось в выражении лица воина, когда он взял подарок, Нерья этого не заметила.
— Благодарю, кадан, — спокойно произнес кунари.
Столь же спокойно он взял одно печенье и целиком положил его в рот. Жевать он, похоже, не собирался...
— Стэн?
Воин повернулся и молча посмотрел на Нерью. Расценив этот жест, как разрешение продолжать, она кашлянула и осторожно спросила:
— Могу я узнать, что это за слово, которым ты меня называешь в последнее время? Это какое-то звание?
— Нет.
Содержательно, как всегда. Хорошо, попробуем с другой стороны:
— А как тогда оно переводится на наш язык?
— Никак.
Да чтоб тебя генлок за зад укусил! Нерья прикусила губу, чтобы ненароком не высказать эту идею вслух, но Стэн удивил ее, продолжив чуть погодя:
— У этого слова нет точного перевода на ваш дикий язык. Но есть значение, которое можно передать.
— Какое? — тут же встрепенулась чародейка.
— Мы называем так многие вещи. Братьев по оружию. Тех, кто нам дорог. И еще это значит «место, где сердце».
— Любовь? — уточнила Нерья.
— Нет. То, без чего ты не можешь жить. Это больше, чем любовь.
Вот это номер... Ладно Зевран оказался романтиком где-то очень-очень глубоко в душе, но Стэн!..
— И ты называешь меня так, потому что я тебе дорога?
— Очевидно, — мрачно отозвался кунари.
— Как соратника? — не унималась Нерья.
— Не только. — В голосе Стэна прорезалось привычное раздражение.
— Значит, ты... меня любишь?
Она и сама удивилась собственной наглости, но отступать было поздновато. Кунари с минуту молчал. Нерье даже показалось, что он не только не ответит, но и вообще никогда больше с ней не заговорит.
— Да, если говорить на твоем языке, я люблю тебя. — Стэн опустил взгляд на ладонь, в которой все еще лежал сверток с угощением, и ровно добавил: — И печенье.
@темы: Dragon Age: Origins, тексты, крышеснос
-
-
11.03.2010 в 11:38-
-
11.03.2010 в 15:33-
-
11.03.2010 в 15:47-
-
11.03.2010 в 16:01-
-
11.03.2010 в 16:13-
-
16.03.2010 в 13:51Задержался с отзывами не по причине забывчивости, а поскольку хотелось прочитать и "Ворона в силках". Прочитал с удовольствием, спасибо. Люблю такое повествование - с заданными рамками поведения, мысли и проявления их. Персонажи и узнаваемы и новы одновременно, а вернее узнаваемы и познаваемы ещё
Отметил с радлстью также в "первом опыте Зеврана" параллельность внешнего и внутреннего сюжетов.
Увидел, что число текстов множится, а значит надо найти время и познакомиться с ними
Еще раз, спасибо!
-
-
16.03.2010 в 17:22Это на самом деле не текстЫ, а один текст, но большой. Который я периодически вытаскиваю проветрить. Так что если заметите блох и тараканов - буду признателен за отлов.
-
-
17.03.2010 в 07:00Буду охотиться, вдруг кого и отловлю
Никогда еще никуда так не влипал
Аналогично
-
-
23.12.2012 в 16:42