Никто кроме нас и никто над нами ▲ Интуитивно-этический экстрасенс
От борделя до кладбища
Автор: Juliette Louise
Жанр: Humor/Romance
Персонажи: Tabris & Zevran (но не только)
Главы I-III
Глава IV
Главы V-VII
Глава восьмаяЗависть, вопросы
Они шли через огромный Зал Героев Орзаммара, и Лена, казалось, читала мысли Алистера.
— По крайней мере, в Орзаммаре мы в безопасности. Ты слышал привратника: сюда никто не войдет, пока на троне не будет короля.
— Полагаю, нам придется им помочь, как обычно, — вздохнул Алистер.
Лена хмыкнула, растягивая травмированное плечо:
— Да, но зато тут нет наемных убийц и нежити. На данный момент. Предлагаю отдохнуть этой ночью.
— А я думал, ты никогда не отдыхаешь, — рассмеялся Алистер удивленно.
В Орзаммаре не было постоялых дворов как таковых, поскольку гости с поверхности здесь — довольно редкое явление, однако, подергав прохожих, друзья выяснили, что остановиться можно в Консульстве Орзаммара, где обычно селились гномы из удаленных владений, приходившие говорить на Совете. В Консульстве нашлось только две комнаты, так что Лена и Зевран заселились в одну, а им с Лелианой досталась вторая. Они сбросили вещи, устроились на крошечных постелях. Стены и потолок комнаты были инкрустированы камнями, а мебель выточена прямо в скале. Все здесь поражало воображение размерами, кроме кроватей.
Лелиане мгновенно стало скучно. Подвижному человеку вроде нее необходимость сидеть на месте сколь-нибудь долго казалась пыткой. Она вскочила.
— Идем в паб. Я видела один по дороге.
Алистер с трудом вспомнил, что вообще такое этот паб. Со времени битвы под Остагаром у него не выдалось ни одного выходного.
— Ой, и не знаю, Лиана...
— Тебе это пойдет на пользу, Алистер, ты прекрасно это знаешь. Ты которую неделю ходишь с кислой миной.
— Может, я от природы такой.
— От природы ты чудесный человек с прекрасным чувством юмора. Идем в паб.
В «Кабатчике» к их приходу все еще было не протолкнуться. Мужчины и несколько женщин сидели небольшими компаниями, смеялись и болтали, как всегда делали любые посетители таверн вне зависимости от расы. Пара гномов глянула на них мутным взором, изобразив любопытство, но на этом интерес к новичкам и закончился. Официантки носились от стола к столу с огромными подносами, уставленными кружками с элем, кто-то пьяно подвывал...
Они сели за крошечный столик, Лелиана заказала выпивку.
— Слава Создателю, — сказала она, глотнув эля. — Лучше гномьего пойла ничего на свете не бывает, друг мой. С начала мора его не пробовала...
— Ммхмммм, — сообщил Алистер задумчиво, рисуя на поверхности стола круги кончиком пальца.
— Алистер, да что с тобой такое? Это действительно из-за Лены и Зеврана?
— А этого мало? Половина Серых Стражей, существующих в этой стране, крутит роман с человеком, которого наняли, чтобы ее убить!
Лелиана хмуро глянула на него:
— Пей свой эль. Я купила его тебе, и ты его выпьешь. Кроме того, я не могу поверить, что ты поминаешь кому-то его прошлое. Я думала, ты выше этого, Алистер!
— Лелиана! Это не такое уж далекое прошлое, знаешь ли.
— Ты хоть раз с ним разговаривал?
— Очень надо...
— Надо! У него есть, что рассказать.
— Такое ощущение, что все вокруг спятили!
— Ты знаешь, к примеру, что он сирота, которого продали Антиванским Воронам в детстве? Что до недавнего времени он не знал другой жизни? Надо думать, Лена — первый человек, которому есть до него хоть какое-то дело. И это согревает мне сердце.
— Ой, и не знаю, Лелиана, — вздохнул он.
Она побарабанила пальцами по столу.
— Знаешь, что я думаю?
— М?
— Я думаю, Лена — единственная выжившая из тех, кто знал Дункана. Вы через многое прошли вместе, а теперь она влюбилась и тебе кажется, что ваша дружба больше не имеет для нее значения. Но это не так, Алистер. Лена ничуть не изменилась, если не считать того, что с тех пор, как кто-то греет ее постель, она стала намного спокойнее.
— Ха! Это точно.
— Ты не мог не заметить, насколько она стала счастливее.
— Ну хорошо, хорошо. Даже если он не планирует перерезать нас во сне, он все равно уйдет, как только Вороны уберутся с дороги. А Лена, хочет она это признать или нет, будет очень, очень несчастна.
— Люди иногда преподносят сюрпризы, — пожала плечами Лелиана.
Поначалу он думал, что каменные стены вокруг доведут его до клаустрофобии, но оказалось, что даже приятно ради разнообразия ночевать не под открытым небом. На деле Орзаммар напоминал чем-то чрево — вечные сумерки, согретые бесчисленными кузнями.
Они сняли с постелей матрасы (эльфы невысокие, но не настолько маленькие) и свалили их в кучу в пространство между кроватей, накрыв спальниками и плащами. Затем Зевран осмотрел комнату вплоть до тончайших щелей в стенах. Он прощупывал пространство под дверью, когда Лена позвала его:
— Зевран. Прошу, успокойся. Даже Вороны не проберутся сейчас в Орзаммар, и никто другой, здесь прекрасная охрана.
Зевран вздохнул, сел на корточки.
— Они, должно быть, уже близко, Страж. Возможно, буквально у нас над головой.
Лена осторожно потянула поврежденное плечо, болевшее до сих пор.
— Тем больше причин отдохнуть сейчас.
Зевран прошел по комнате и сел рядом с ней на постель. Сейчас на ней была только тонкая нижняя рубаха, и вид неровных бледно-белых шрамов на ее плече причинял ему боль. Неприятное напоминание о первой встрече. Он прощупал мышцы ее шеи и плеча, пока не нашел разрыв, узел рубцовой ткани, который в условиях непрерывного напряжения не мог выровняться. Лена откинулась ему на руки, ее голова почти лежала у него на груди.
— Страж, я хотел спросить. Когда Вороны найдут нас, и мы, конечно, убьем их всех... что тогда?
— Можешь делать, что хочешь, Зевран. — На миг в полумраке повисло молчание. — Ты совершенно свободен в выборе. Каким бы ни был долг за спасение твоей жизни, он давно уже уплачен.
Голос Лены прозвучал неожиданно очень устало.
Значит, он свободен. Он может вернуться в Антиву, сменить имя, начать все с начала. Или, может, в Орлей, там для наемного убийцы всегда найдется дело. И все же... Он не испытывал восторга, которого ждал, услышав эти слова. Он молча развернул Лену к себе лицом, бережно коснулся ее тонкой скулы, провел пальцем по губам. Сейчас он не мог говорить. Его всегда вели инстинкты, а эти мысли ранили слишком сильно, чтобы произносить их вслух. Лена, как обычно, поняла все. У них было куда больше общего, чем ей казалось.
Постель Зеврана редко пустовала с тех пор, как ему исполнилось 14. Но то, что он испытывал в объятиях Серого Стража, оказалось непривычно и незнакомо. И вместо того, чтобы радовать, это нечто наполняло его всепоглощающим, безымянным ужасом.
Зрение у Алистера лишь слегка туманилось, когда они с Лелианой наконец решили уйти из паба. Улицы Орзаммара были безлюдны и тихи, если не считать непрерывного шипения и грохота, доносящегося из далеких кузниц. Они на цыпочках пробрались в Консульство и несколько минут пьяно пытались вспомнить, где вообще их комната. Наконец Лелиана подтолкнула его в спину, и он двинулся в, как он сильно надеялся, верном направлении. Во всех пустынных коридорах здесь было одинаково темно...
…Настолько, что он не заметил Зеврана, сидящего у двери, пока практически не наступил на него. К его ужасу, хихикающая Лелиана исчезла в их комнате, пока он пытался подняться.
— Ой... Приношу свои извинения, Зевран!
Тот лишь отмахнулся. В руке он держал точильный камень, а рядом на полу лежала целая коллекция ножей и кинжалов.
— Ничего страшного, Алистер.
И даже глаз не поднял.
— Создатель, дружище, что ты тут делаешь? — вопросил Алистер, слегка покачнувшись.
Зевран посмотрел на него, лукаво улыбнулся:
— Она заснула. Я не хотел ее будить.
Он проверил лезвие большим пальцем и продолжил точить клинок. И Алистеру вдруг пришло в голову, что он ни разу не видел эльфа спящим.
— Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? — Согревающие алкогольные пары удивительным образом помогали заговорить с кем угодно. Даже, как выяснилось, с теми, кто когда-то собирался вас прикончить.
Зевран глубоко вздохнул, прижался затылком к стене, глядя куда-то сквозь Алистера.
— Когда Вороны объявятся и мы избавимся от них, я отдохну.
Алистер соскользнул вниз по стене, усевшись рядом с ним. Зевран был на голову ниже храмовника, но сейчас он казался совсем маленьким, каким-то усохшим.
— Они близко?
— Несомненно. Я их чувствую так же, как Серые Стражи чувствуют порождений тьмы.
Он слегка подбросил кинжал и поймал его за лезвие.
— Я бы не стал сильно дергаться. Мы отличная команда.
Зевран кивнул, но непохоже было, что слова Алистера его убедили. Тот же не обладал развитой интуицией, но почему-то ему показалось, что Вороны — лишь одна из проблем. Внезапно клинок вырвался из руки Зеврана и, дрожа, застрял в каменной стене на несколько мгновений, потом со звоном упал на пол.
— Иди поспи, Алистер. У меня чувство, что на ближайшее время это будет наша последняя спокойная ночь.
Глава девятая-десятаяПолет Ворона
Первая же ночевка на равнине после Орзаммара оказалась именно той, которую выбрали для нападения Вороны.
Зевран лениво таращился в костер, когда в лесу что-то еле слышно шелестнуло так, как может шелестеть что-то в лесу только под ногой человека.
— Стражи! Сейчас! — успел выкрикнуть он прежде, чем они набросились на него.
Первым появился Алистер, оттащил от него одного из убийц за волосы и швырнул его на землю. Зевран с силой впечатал локоть кому-то в горло. Мимо пронеслась Лена, мимоходом проткнув отброшенного Алистером убийцу мечом, и, не сбиваясь с шага, перетекла в следующее движение, как он ее учил.
Осталось двое.
Прибежала Лелиана, и перевес оказался на их стороне. На время.
Зачистка первой волны.
Вороны, разумеется, всегда нападали волнами. Вперед посылали учеников, в надежде, что мастерам не придется пачкать руки. Он был одним из таких учеников, и выжил.
Когда последний ученик упал замертво, из-за деревьев выступили мастера. Он знал их всех, но одного — особенно.
Тальесен выглядел непринужденно, учитывая обстоятельства. Он напал без лишних церемоний, пока остальные разделились, чтобы занять спутников. Он никогда не был любителем речей и эффектных выходов.
— Ты еще можешь вернуться, знаешь ли, — сказал Тальесен по-антивански, когда их клинки скрестились. — Я мог бы это устроить.
У него — преимущество в росте, но Зевран быстрее, и удары человека впустую проходили по доспеху или не проходили вовсе.
— Скажи мне кое-что, Тальесен, прежде, чем я убью тебя, — сказал он, проигнорировав вопрос. — Ты специально выслеживал меня, или это совпадение?
— А, так ты собираешься меня убить? Я буду вторым любовником, которого ты прикончишь, или я пропустил нескольких?
Тальесен так увлекся разговором, что не заметил, как открылся, и Зевран ухитрился сломать ему нос яблоком меча. С огромным удовольствием.
— Ты убил Ринну, чтобы добраться до меня. Преподать урок. Вечно твои уроки.
Откуда-то послышался победный клич Алистера. Равновесие определенно сместилось в их сторону.
— Проклятье! Какой же ты идиот! — зарычал Тальесен. — Ты мог бы быть лучшим из нас.
Друзья зажали его в угол. Слева от него Лена обезглавила кого-то из наставников.
Зевран не слышал его. Каждый нерв пел, время замедлилось. Тальесен медленно открылся, сделав шаг в его сторону, кинжал в обратном хвате, летящий под ребра... Но Зевран уклонился от удара, перехватил его руку и ударил Тальесена навершием меча по черепу. Тот начал падать лицом вперед, но прежде, чем его тело коснулось земли, Зевран чисто снял ему голову с плеч.
Тяжело дыша, оперся о подставленный клинок. Его спутники стояли вокруг, забрызганные кровью, радостные. Да, почти удалось. У него почти получилось. Но уйти от Воронов можно было только одним способом.
Он опустил глаза: полдюжины мелких ран, кровь на доспехах — его.
— Лена... они всегда отравляют клинки.
Сначала подогнулось одно колено, затем — второе, он увидел протянутые к нему руки, и стало темно.
«Прости, моя Лена», — сказал он. А может, подумал. Он видел ее силуэт, но казалось, что она очень далеко. Она говорила ему что-то, но голос звучал будто под водой.
А потом внезапно он очнулся.
Его взгляд блуждал некоторое время, потом остановился на ней. Его рука сжалась на ее запястье, и она вздохнула, повернувшись к нему.
— Зевран! — выдохнула сквозь рыдания.
— Во плоти, моя Лена, — голос прозвучал сухо и странно.
Она бережно прижала его к себе, поднесла к губам пропитанную водой ткань.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила, когда он напился.
— Как пустая бутылка. Сколько...?
Он попытался сесть, но не получилось.
— Два дня, — ответила Лена, твердо положила ладонь ему на грудь, чтобы не вздумал больше дергаться.
Зевран посмотрел на себя. Одежды никакой. Раны, полученные в потасовке, уже закрывались, но выглядели скверно. Лена правильно сделала, что не стала перевязывать их, дав крови свободно течь. Вероятно, это и спасло ему жизнь.
Когда она заговорила снова, ее голос непривычно дрожал, и она слегка раскрыла объятия.
— Алистер и Лелиана сразу же бросились за Винн, привели ее сюда. Мы не знали, что еще делать. Не знали даже, чем тебя отравили. У тебя сердце колотилось, тебя трясло весь первый день, ты бредил по-антивански, я думала, ты умрешь. Сгоришь в лихорадке у меня на глазах...
— Лена. Прошу. — Он едва мог двинуться, поэтому просто смотрел на нее. Странно было убиваться по нему, когда есть куда более важные причины для беспокойства...
А потом веки стали неожиданно очень тяжелыми, и Лена, поддерживающая его под спину, была такой теплой и мягкой...
— Я только на минуту закрою глаза, моя Лена... — смог произнести он и снова уснул.
Утром Лена уже куда больше походила на себя, да и сам он чувствовал себя куда более живым. Никогда прежде никто не заботился о нем, и этот новый опыт одновременно радовал и смущал. Лена помогла ему выбраться из палатки, чтобы умыться и вымыть голову, и после этого ему стало много лучше. И, пока они ели у костра сухари и дикие яблоки, она была непривычно тихой и задумчивой.
— Тальесен был вторым любовником, которого я убил. Я хочу, чтобы ты это знала, — сказал он наконец, и его окатило волной облегчения. Он принял решение. Он — ее, если он ей нужен, а если нет, что ж... возможно, с ее стороны это мудрый выбор.
— Ты не священник, — фыркнула Лена, вгрызлась в крошечное весеннее яблоко. Их взгляды встретились, и в ее глазах читалась напряженность, которую редко можно было увидеть в ней, когда она не втыкала меч в какое-нибудь порождение тьмы. — Вряд ли есть что-то среди твоих тайн, что заставило бы меня думать о тебе хуже. Но я хочу услышать.
— Хорошо, — вздохнул Зевран. — Мне было, как я уже говорил, семь, когда меня продали Воронам. Жизнь не из легких. Лишь, скажем, один из десяти новичков выживает. Поэтому ради повышения шансов на жизнь создаются альянсы. Так было у нас с Тальесеном, человеком, которого я обезглавил пару дней назад. Не любовь, конечно, но довольно близкие отношения, насколько это возможно в логове убийц. Он был старше и защищал меня, а однажды познакомил с сексом. Лично. Однако давай пропустим несколько лет. Я был подростком, когда к Воронам пришла девушка по имени Ринна. Эльфийка, и тоже родилась в борделе. Грубиянка, умница, потрясающе красивая, жестокая и преданная Воронам безоглядно. Я влюбился в нее сразу, и на несколько месяцев у нас завязался роман. Вместе нас отправили выслеживать одного орлесианца, а Тальесен пошел с нами в качестве наставника. Цель — богатый купец с серьезными связями. Как-то ночью Тальесен сказал мне, что Ринна продала нас. Он пытал ее, чтобы она раскрыла своего связного, а я ему не помешал. Она умоляла меня остановить его. Сказала, что любит меня. Я рассмеялся ей в лицо. Воронов учат, что любовь — лишь средство, которым люди пользуются, чтобы ослабить и обмануть нас. Чаще всего так оно и есть. Но не в ее случае. Когда мы наконец добрались до торговца, мы узнали, откуда он взял информацию. Не от Ринны. Какой-то антиванский бумагомарака с темным прошлым у Воронов. Я говорил тебе как-то, что жалею лишь о нескольких вещах в своей жизни. Это — самая главная вещь. — Лена хмурилась, но он продолжал говорить. Слишком поздно останавливаться. — Если я не нужен тебе, скажи это сейчас, Лена. Нам было весело вместе, и я не стану таить обиду, если ты захочешь оставить все как есть. Ты невероятная женщина и заслуживаешь настоящего счастья.
Она выбросила огрызок яблока в кусты.
— Он знал? Тальесен.
— Теперь мне кажется, что знал, да. Он хотел доказать мне, что моя страсть к ней была слабостью. И наверняка попросту ревновал.
Его вопрос повис между ними, и ее молчание, казалось, длилось целую вечность.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала она наконец. — Кроме того, вчера ты заблевал меня с головы до ног. Ты мне должен.
У него ушла пара минут на то, чтобы понять, что она пытается пошутить. Создатель, ей что, вообще все нипочем?
— Я только что сказал тебе, что убил женщину, которая меня любила!
— Тебя обманули. И мы уже выяснили, что меня ты убить не можешь.
— Не знаю, то ли ты самая великодушная женщина в истории, то ли просто выжила из ума, — произнес он и лишь затем понял, что она только что призналась ему в любви. — Ты... хочешь, чтобы я остался?
Каждый нерв гудел, кончики пальцев горели. Она так сильно открылась ему, что казалось, будто он пытается тронуть пламя.
— Да, Зевран!
— Хорошо, — ответил он. — Потому что я последую за тобой даже до самого Черного Города.
Всю ночь Лена просидела, подбрасывая ветки в огонь и приводя в порядок доспехи и оружие. О сне не могло быть и речь.
Как ни смешно, теперь спать с Зевраном казалось ей неуместным. С его стороны она чувствовала ту же сдержанность — он молча удалился в палатку, без свой привычной улыбки и взмаха рукой. Несколько недель они были участниками отношений, накал которых менялся от легкого флирта до всесокрушающей страсти. Но неумолимо чувствовалось приближение конца. Однажды придут Вороны и, если они переживут нападение, им, возможно, предстоит разойтись. Но условия битвы быстро изменились. А, поскольку Лена стала опытным воином, она не могла не заметить перемен. Взгляды, в которых читалось больше, нежели просто вожделение, прикосновения, говорящие скорее о любви, нежели о страсти.
Алистер и Лелиана явились на закате, таща за собой Винн. Переход дался им тяжело, это бросалось в глаза. Лицо Винн даже в свете костра казалось бледным. Лена поднялась, чтобы поприветствовать друзей, но Винн сказала лишь:
— Он...
— Нет, он спит, — ответила Лена, и Лелиана похлопала Алистера по плечу, счастливо рассмеявшись. Похоже, вся враждебность храмовника по отношению к Зеврану сошла на нет. Что можно с уверенность сказать про Алистера, так это то, что он не злопамятен.
Винн тяжко перевела дух, ее взгляд задержался на лице Лены.
— Ты совсем не спала после нападения, — заметила она, в ее голосе прорезались заботливо-материнские нотки. Лена пробормотала что-то про охрану лагеря, но Винн и слушать ее не стала. — Иди. Я присмотрю за Зевраном. В каком бы он ни был состоянии, ходить я ему не позволю еще по меньшей мере день, так что выспись. Брысь!
— Спасибо, Винн. И Алистер, и Лелиана, — робко сказала она.
— В постель! Живо! — прикрикнула Винн, и Лена сбежала в свою палатку, неожиданно показавшуюся слишком пустой.
Последним, что она услышала, был голос Зеврана, спавшего на своем законном месте, сонно бормочущий о странных женщинах, явившихся к нему приставать, и Винн, предлагающую кое-кому придержать язык, пока она осматривает раны.
А потом она не слышала уже ничего.
Солнце уже добралось до зенита, когда Лена выбралась наконец из палатки. Лелиана с Алистером сидели у костра, ели бутерброды с сыром и готовили колбаски на углях.
— Пахнет потрясающе, — сказала она, убирая с лица волосы.
— Выглядишь так, будето тебя тащили через кусты спиной вперед, — сообщил Алистер, похлопав по бревну рядом с собой.
— И тебе доброе утро, — мрачно отозвалась Лена.
Лелиана протянула ей тарелку.
— Ты замечательно выглядишь, моя дорогая. Для человека, который не спал трое суток, — дипломатично заявила она.
Алистер снял с огня оловянную кружку с кофе и отдал ей.
— Хвала Создателю, — выдохнула Лена, сделав глоток.
Из леса вышла Винн с букетиком трав в руке.
— Доброго утра, Страж, — сказала она. — Мой пациент выздоравливает. Похоже, пытается отоспаться за три недели.
— Рада это слышать. Садись, поешь. — Лена кивнула на бревно рядом со своим местом. Винн уселась со вздохом, Алистер дал ей тарелку.
— Думаю, он совсем скоро придет в себя.
— Хорошо. Спасибо, — ответила Лена, чувствуя себя немного неловко оттого, что все докладываются ей. Неужели все настолько заметно? Конечно, ни от кого не секрет, что они спали, но...
Полог палатки шевельнулся, и появился Зевран, сощурился сонно, прикрыл ладонью глаза от солнца.
— Madre mia, — простонал он. — Такого утра у меня не было сто лет.
Лелиана счастливо захлопала в ладоши, позвала эльфа:
— Зевран, милый! Садись с нами!
Он устроился между ней и Алистером, зевнул. Лелиана выдала ему тарелку, а Алистер так сильно хлопнул его по спине, что он вздрогнул.
— Чем ты займешься теперь, раз уж с Воронами покончено, Зевран? — спросила Лелиана, как водится, без обиняков.
— Ну, буду сражаться с архидемоном, побеждать мор, спасать мир. Как обычно. А потом думаю заняться скульптурой, — сухо отозвался тот, забирая у Алистера кружку с кофе.
Лелиана вежливо засмеялась, со значением глянув на храмовника. Тот застонал и потянулся к сумке, бросил барду золотой через костер. Она легко поймала монету.
— ...Благодарю вас, сэр, — сказала она, убирая выигрыш в свой мешок.
Солнце лишь едва коснулось горизонта, когда Лена выбралась из палатки после бессонной ночи. Холодно, повсюду серебристый налет росы. Она натянула браслеты, скользя взглядом по неподвижным деревьям, и ее взгляд задержался в месте, где они закопали тела Воронов. Она как раз застегивала бесчисленные пряжки нагрудника, когда из леса вышел Зевран. Он нес в руках фляги с водой, наполненные в ручье. Увидев ее, он улыбнулся.
— Доброе утро, Страж, — сказал он, бросив фляги у костра, поворошил все еще тлеющие угли. Похоже, он совсем оправился. К лицу вернулся цвет, губы опять кривила хитрая ухмылка. — Я нашел кое-что у себя и подумал, что стоит отдать это тебе.
Он отвернулся к своей сумке, порылся в ней, вытащил что-то крошечное, уместившееся между двумя пальцами. Взял ее за руку, положил свою находку ей в ладонь. Одинокая серьга с каким-то камнем. Возможно, изумруд, оправленный в золото. Он стоял рядом — терпеливо, может, даже нервно, пока она рассматривала подарок.
— Это что? — произнесла наконец Лена, мягко говоря, слегка удивленная неожиданным жестом.
— Памятка о первой цели, — ответил он, кивнув на серьгу. — Мне было 15. Это был антиванский аристократ не из последних, и на нем была только она. Подарок. Возьми.
— Знак симпатии? — спросила она, не удержавшись, хмыкнула. К ее удивлению он покраснел. Так его все-таки можно смутить!
— Я просто подумал, что не поблагодарил тебя как полагается за помощь с Воронами. И не извинился за то, что блевал на тебя, пока болел. Прошу, возьми ее.
Лена подняла руку, продела серьгу в ухо. Она не носила украшений с детства.
— Спасибо.
Он слегка поклонился ей, когда Винн возникла из своей палатки с гребнем в руках.
— Счастлив служить, — облегченно откликнулся он.
— Ну нет, — заявила Винн, грозно вышагивая к ним. — Никакого служения по крайней мере еще несколько дней! Дай отдохнуть человеку, ради Создателя!
Он закатил глаза и принялся укладывать свои вещи, оставив ее созерцать горизонт.
Автор: Juliette Louise
Жанр: Humor/Romance
Персонажи: Tabris & Zevran (но не только)
Главы I-III
Глава IV
Главы V-VII
Глава восьмаяЗависть, вопросы
Они шли через огромный Зал Героев Орзаммара, и Лена, казалось, читала мысли Алистера.
— По крайней мере, в Орзаммаре мы в безопасности. Ты слышал привратника: сюда никто не войдет, пока на троне не будет короля.
— Полагаю, нам придется им помочь, как обычно, — вздохнул Алистер.
Лена хмыкнула, растягивая травмированное плечо:
— Да, но зато тут нет наемных убийц и нежити. На данный момент. Предлагаю отдохнуть этой ночью.
— А я думал, ты никогда не отдыхаешь, — рассмеялся Алистер удивленно.
В Орзаммаре не было постоялых дворов как таковых, поскольку гости с поверхности здесь — довольно редкое явление, однако, подергав прохожих, друзья выяснили, что остановиться можно в Консульстве Орзаммара, где обычно селились гномы из удаленных владений, приходившие говорить на Совете. В Консульстве нашлось только две комнаты, так что Лена и Зевран заселились в одну, а им с Лелианой досталась вторая. Они сбросили вещи, устроились на крошечных постелях. Стены и потолок комнаты были инкрустированы камнями, а мебель выточена прямо в скале. Все здесь поражало воображение размерами, кроме кроватей.
Лелиане мгновенно стало скучно. Подвижному человеку вроде нее необходимость сидеть на месте сколь-нибудь долго казалась пыткой. Она вскочила.
— Идем в паб. Я видела один по дороге.
Алистер с трудом вспомнил, что вообще такое этот паб. Со времени битвы под Остагаром у него не выдалось ни одного выходного.
— Ой, и не знаю, Лиана...
— Тебе это пойдет на пользу, Алистер, ты прекрасно это знаешь. Ты которую неделю ходишь с кислой миной.
— Может, я от природы такой.
— От природы ты чудесный человек с прекрасным чувством юмора. Идем в паб.
В «Кабатчике» к их приходу все еще было не протолкнуться. Мужчины и несколько женщин сидели небольшими компаниями, смеялись и болтали, как всегда делали любые посетители таверн вне зависимости от расы. Пара гномов глянула на них мутным взором, изобразив любопытство, но на этом интерес к новичкам и закончился. Официантки носились от стола к столу с огромными подносами, уставленными кружками с элем, кто-то пьяно подвывал...
Они сели за крошечный столик, Лелиана заказала выпивку.
— Слава Создателю, — сказала она, глотнув эля. — Лучше гномьего пойла ничего на свете не бывает, друг мой. С начала мора его не пробовала...
— Ммхмммм, — сообщил Алистер задумчиво, рисуя на поверхности стола круги кончиком пальца.
— Алистер, да что с тобой такое? Это действительно из-за Лены и Зеврана?
— А этого мало? Половина Серых Стражей, существующих в этой стране, крутит роман с человеком, которого наняли, чтобы ее убить!
Лелиана хмуро глянула на него:
— Пей свой эль. Я купила его тебе, и ты его выпьешь. Кроме того, я не могу поверить, что ты поминаешь кому-то его прошлое. Я думала, ты выше этого, Алистер!
— Лелиана! Это не такое уж далекое прошлое, знаешь ли.
— Ты хоть раз с ним разговаривал?
— Очень надо...
— Надо! У него есть, что рассказать.
— Такое ощущение, что все вокруг спятили!
— Ты знаешь, к примеру, что он сирота, которого продали Антиванским Воронам в детстве? Что до недавнего времени он не знал другой жизни? Надо думать, Лена — первый человек, которому есть до него хоть какое-то дело. И это согревает мне сердце.
— Ой, и не знаю, Лелиана, — вздохнул он.
Она побарабанила пальцами по столу.
— Знаешь, что я думаю?
— М?
— Я думаю, Лена — единственная выжившая из тех, кто знал Дункана. Вы через многое прошли вместе, а теперь она влюбилась и тебе кажется, что ваша дружба больше не имеет для нее значения. Но это не так, Алистер. Лена ничуть не изменилась, если не считать того, что с тех пор, как кто-то греет ее постель, она стала намного спокойнее.
— Ха! Это точно.
— Ты не мог не заметить, насколько она стала счастливее.
— Ну хорошо, хорошо. Даже если он не планирует перерезать нас во сне, он все равно уйдет, как только Вороны уберутся с дороги. А Лена, хочет она это признать или нет, будет очень, очень несчастна.
— Люди иногда преподносят сюрпризы, — пожала плечами Лелиана.
Поначалу он думал, что каменные стены вокруг доведут его до клаустрофобии, но оказалось, что даже приятно ради разнообразия ночевать не под открытым небом. На деле Орзаммар напоминал чем-то чрево — вечные сумерки, согретые бесчисленными кузнями.
Они сняли с постелей матрасы (эльфы невысокие, но не настолько маленькие) и свалили их в кучу в пространство между кроватей, накрыв спальниками и плащами. Затем Зевран осмотрел комнату вплоть до тончайших щелей в стенах. Он прощупывал пространство под дверью, когда Лена позвала его:
— Зевран. Прошу, успокойся. Даже Вороны не проберутся сейчас в Орзаммар, и никто другой, здесь прекрасная охрана.
Зевран вздохнул, сел на корточки.
— Они, должно быть, уже близко, Страж. Возможно, буквально у нас над головой.
Лена осторожно потянула поврежденное плечо, болевшее до сих пор.
— Тем больше причин отдохнуть сейчас.
Зевран прошел по комнате и сел рядом с ней на постель. Сейчас на ней была только тонкая нижняя рубаха, и вид неровных бледно-белых шрамов на ее плече причинял ему боль. Неприятное напоминание о первой встрече. Он прощупал мышцы ее шеи и плеча, пока не нашел разрыв, узел рубцовой ткани, который в условиях непрерывного напряжения не мог выровняться. Лена откинулась ему на руки, ее голова почти лежала у него на груди.
— Страж, я хотел спросить. Когда Вороны найдут нас, и мы, конечно, убьем их всех... что тогда?
— Можешь делать, что хочешь, Зевран. — На миг в полумраке повисло молчание. — Ты совершенно свободен в выборе. Каким бы ни был долг за спасение твоей жизни, он давно уже уплачен.
Голос Лены прозвучал неожиданно очень устало.
Значит, он свободен. Он может вернуться в Антиву, сменить имя, начать все с начала. Или, может, в Орлей, там для наемного убийцы всегда найдется дело. И все же... Он не испытывал восторга, которого ждал, услышав эти слова. Он молча развернул Лену к себе лицом, бережно коснулся ее тонкой скулы, провел пальцем по губам. Сейчас он не мог говорить. Его всегда вели инстинкты, а эти мысли ранили слишком сильно, чтобы произносить их вслух. Лена, как обычно, поняла все. У них было куда больше общего, чем ей казалось.
Постель Зеврана редко пустовала с тех пор, как ему исполнилось 14. Но то, что он испытывал в объятиях Серого Стража, оказалось непривычно и незнакомо. И вместо того, чтобы радовать, это нечто наполняло его всепоглощающим, безымянным ужасом.
Зрение у Алистера лишь слегка туманилось, когда они с Лелианой наконец решили уйти из паба. Улицы Орзаммара были безлюдны и тихи, если не считать непрерывного шипения и грохота, доносящегося из далеких кузниц. Они на цыпочках пробрались в Консульство и несколько минут пьяно пытались вспомнить, где вообще их комната. Наконец Лелиана подтолкнула его в спину, и он двинулся в, как он сильно надеялся, верном направлении. Во всех пустынных коридорах здесь было одинаково темно...
…Настолько, что он не заметил Зеврана, сидящего у двери, пока практически не наступил на него. К его ужасу, хихикающая Лелиана исчезла в их комнате, пока он пытался подняться.
— Ой... Приношу свои извинения, Зевран!
Тот лишь отмахнулся. В руке он держал точильный камень, а рядом на полу лежала целая коллекция ножей и кинжалов.
— Ничего страшного, Алистер.
И даже глаз не поднял.
— Создатель, дружище, что ты тут делаешь? — вопросил Алистер, слегка покачнувшись.
Зевран посмотрел на него, лукаво улыбнулся:
— Она заснула. Я не хотел ее будить.
Он проверил лезвие большим пальцем и продолжил точить клинок. И Алистеру вдруг пришло в голову, что он ни разу не видел эльфа спящим.
— Ты хоть когда-нибудь отдыхаешь? — Согревающие алкогольные пары удивительным образом помогали заговорить с кем угодно. Даже, как выяснилось, с теми, кто когда-то собирался вас прикончить.
Зевран глубоко вздохнул, прижался затылком к стене, глядя куда-то сквозь Алистера.
— Когда Вороны объявятся и мы избавимся от них, я отдохну.
Алистер соскользнул вниз по стене, усевшись рядом с ним. Зевран был на голову ниже храмовника, но сейчас он казался совсем маленьким, каким-то усохшим.
— Они близко?
— Несомненно. Я их чувствую так же, как Серые Стражи чувствуют порождений тьмы.
Он слегка подбросил кинжал и поймал его за лезвие.
— Я бы не стал сильно дергаться. Мы отличная команда.
Зевран кивнул, но непохоже было, что слова Алистера его убедили. Тот же не обладал развитой интуицией, но почему-то ему показалось, что Вороны — лишь одна из проблем. Внезапно клинок вырвался из руки Зеврана и, дрожа, застрял в каменной стене на несколько мгновений, потом со звоном упал на пол.
— Иди поспи, Алистер. У меня чувство, что на ближайшее время это будет наша последняя спокойная ночь.
Глава девятая-десятаяПолет Ворона
Первая же ночевка на равнине после Орзаммара оказалась именно той, которую выбрали для нападения Вороны.
Зевран лениво таращился в костер, когда в лесу что-то еле слышно шелестнуло так, как может шелестеть что-то в лесу только под ногой человека.
— Стражи! Сейчас! — успел выкрикнуть он прежде, чем они набросились на него.
Первым появился Алистер, оттащил от него одного из убийц за волосы и швырнул его на землю. Зевран с силой впечатал локоть кому-то в горло. Мимо пронеслась Лена, мимоходом проткнув отброшенного Алистером убийцу мечом, и, не сбиваясь с шага, перетекла в следующее движение, как он ее учил.
Осталось двое.
Прибежала Лелиана, и перевес оказался на их стороне. На время.
Зачистка первой волны.
Вороны, разумеется, всегда нападали волнами. Вперед посылали учеников, в надежде, что мастерам не придется пачкать руки. Он был одним из таких учеников, и выжил.
Когда последний ученик упал замертво, из-за деревьев выступили мастера. Он знал их всех, но одного — особенно.
Тальесен выглядел непринужденно, учитывая обстоятельства. Он напал без лишних церемоний, пока остальные разделились, чтобы занять спутников. Он никогда не был любителем речей и эффектных выходов.
— Ты еще можешь вернуться, знаешь ли, — сказал Тальесен по-антивански, когда их клинки скрестились. — Я мог бы это устроить.
У него — преимущество в росте, но Зевран быстрее, и удары человека впустую проходили по доспеху или не проходили вовсе.
— Скажи мне кое-что, Тальесен, прежде, чем я убью тебя, — сказал он, проигнорировав вопрос. — Ты специально выслеживал меня, или это совпадение?
— А, так ты собираешься меня убить? Я буду вторым любовником, которого ты прикончишь, или я пропустил нескольких?
Тальесен так увлекся разговором, что не заметил, как открылся, и Зевран ухитрился сломать ему нос яблоком меча. С огромным удовольствием.
— Ты убил Ринну, чтобы добраться до меня. Преподать урок. Вечно твои уроки.
Откуда-то послышался победный клич Алистера. Равновесие определенно сместилось в их сторону.
— Проклятье! Какой же ты идиот! — зарычал Тальесен. — Ты мог бы быть лучшим из нас.
Друзья зажали его в угол. Слева от него Лена обезглавила кого-то из наставников.
Зевран не слышал его. Каждый нерв пел, время замедлилось. Тальесен медленно открылся, сделав шаг в его сторону, кинжал в обратном хвате, летящий под ребра... Но Зевран уклонился от удара, перехватил его руку и ударил Тальесена навершием меча по черепу. Тот начал падать лицом вперед, но прежде, чем его тело коснулось земли, Зевран чисто снял ему голову с плеч.
Тяжело дыша, оперся о подставленный клинок. Его спутники стояли вокруг, забрызганные кровью, радостные. Да, почти удалось. У него почти получилось. Но уйти от Воронов можно было только одним способом.
Он опустил глаза: полдюжины мелких ран, кровь на доспехах — его.
— Лена... они всегда отравляют клинки.
Сначала подогнулось одно колено, затем — второе, он увидел протянутые к нему руки, и стало темно.
«Прости, моя Лена», — сказал он. А может, подумал. Он видел ее силуэт, но казалось, что она очень далеко. Она говорила ему что-то, но голос звучал будто под водой.
А потом внезапно он очнулся.
Его взгляд блуждал некоторое время, потом остановился на ней. Его рука сжалась на ее запястье, и она вздохнула, повернувшись к нему.
— Зевран! — выдохнула сквозь рыдания.
— Во плоти, моя Лена, — голос прозвучал сухо и странно.
Она бережно прижала его к себе, поднесла к губам пропитанную водой ткань.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила, когда он напился.
— Как пустая бутылка. Сколько...?
Он попытался сесть, но не получилось.
— Два дня, — ответила Лена, твердо положила ладонь ему на грудь, чтобы не вздумал больше дергаться.
Зевран посмотрел на себя. Одежды никакой. Раны, полученные в потасовке, уже закрывались, но выглядели скверно. Лена правильно сделала, что не стала перевязывать их, дав крови свободно течь. Вероятно, это и спасло ему жизнь.
Когда она заговорила снова, ее голос непривычно дрожал, и она слегка раскрыла объятия.
— Алистер и Лелиана сразу же бросились за Винн, привели ее сюда. Мы не знали, что еще делать. Не знали даже, чем тебя отравили. У тебя сердце колотилось, тебя трясло весь первый день, ты бредил по-антивански, я думала, ты умрешь. Сгоришь в лихорадке у меня на глазах...
— Лена. Прошу. — Он едва мог двинуться, поэтому просто смотрел на нее. Странно было убиваться по нему, когда есть куда более важные причины для беспокойства...
А потом веки стали неожиданно очень тяжелыми, и Лена, поддерживающая его под спину, была такой теплой и мягкой...
— Я только на минуту закрою глаза, моя Лена... — смог произнести он и снова уснул.
Утром Лена уже куда больше походила на себя, да и сам он чувствовал себя куда более живым. Никогда прежде никто не заботился о нем, и этот новый опыт одновременно радовал и смущал. Лена помогла ему выбраться из палатки, чтобы умыться и вымыть голову, и после этого ему стало много лучше. И, пока они ели у костра сухари и дикие яблоки, она была непривычно тихой и задумчивой.
— Тальесен был вторым любовником, которого я убил. Я хочу, чтобы ты это знала, — сказал он наконец, и его окатило волной облегчения. Он принял решение. Он — ее, если он ей нужен, а если нет, что ж... возможно, с ее стороны это мудрый выбор.
— Ты не священник, — фыркнула Лена, вгрызлась в крошечное весеннее яблоко. Их взгляды встретились, и в ее глазах читалась напряженность, которую редко можно было увидеть в ней, когда она не втыкала меч в какое-нибудь порождение тьмы. — Вряд ли есть что-то среди твоих тайн, что заставило бы меня думать о тебе хуже. Но я хочу услышать.
— Хорошо, — вздохнул Зевран. — Мне было, как я уже говорил, семь, когда меня продали Воронам. Жизнь не из легких. Лишь, скажем, один из десяти новичков выживает. Поэтому ради повышения шансов на жизнь создаются альянсы. Так было у нас с Тальесеном, человеком, которого я обезглавил пару дней назад. Не любовь, конечно, но довольно близкие отношения, насколько это возможно в логове убийц. Он был старше и защищал меня, а однажды познакомил с сексом. Лично. Однако давай пропустим несколько лет. Я был подростком, когда к Воронам пришла девушка по имени Ринна. Эльфийка, и тоже родилась в борделе. Грубиянка, умница, потрясающе красивая, жестокая и преданная Воронам безоглядно. Я влюбился в нее сразу, и на несколько месяцев у нас завязался роман. Вместе нас отправили выслеживать одного орлесианца, а Тальесен пошел с нами в качестве наставника. Цель — богатый купец с серьезными связями. Как-то ночью Тальесен сказал мне, что Ринна продала нас. Он пытал ее, чтобы она раскрыла своего связного, а я ему не помешал. Она умоляла меня остановить его. Сказала, что любит меня. Я рассмеялся ей в лицо. Воронов учат, что любовь — лишь средство, которым люди пользуются, чтобы ослабить и обмануть нас. Чаще всего так оно и есть. Но не в ее случае. Когда мы наконец добрались до торговца, мы узнали, откуда он взял информацию. Не от Ринны. Какой-то антиванский бумагомарака с темным прошлым у Воронов. Я говорил тебе как-то, что жалею лишь о нескольких вещах в своей жизни. Это — самая главная вещь. — Лена хмурилась, но он продолжал говорить. Слишком поздно останавливаться. — Если я не нужен тебе, скажи это сейчас, Лена. Нам было весело вместе, и я не стану таить обиду, если ты захочешь оставить все как есть. Ты невероятная женщина и заслуживаешь настоящего счастья.
Она выбросила огрызок яблока в кусты.
— Он знал? Тальесен.
— Теперь мне кажется, что знал, да. Он хотел доказать мне, что моя страсть к ней была слабостью. И наверняка попросту ревновал.
Его вопрос повис между ними, и ее молчание, казалось, длилось целую вечность.
— Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказала она наконец. — Кроме того, вчера ты заблевал меня с головы до ног. Ты мне должен.
У него ушла пара минут на то, чтобы понять, что она пытается пошутить. Создатель, ей что, вообще все нипочем?
— Я только что сказал тебе, что убил женщину, которая меня любила!
— Тебя обманули. И мы уже выяснили, что меня ты убить не можешь.
— Не знаю, то ли ты самая великодушная женщина в истории, то ли просто выжила из ума, — произнес он и лишь затем понял, что она только что призналась ему в любви. — Ты... хочешь, чтобы я остался?
Каждый нерв гудел, кончики пальцев горели. Она так сильно открылась ему, что казалось, будто он пытается тронуть пламя.
— Да, Зевран!
— Хорошо, — ответил он. — Потому что я последую за тобой даже до самого Черного Города.
Всю ночь Лена просидела, подбрасывая ветки в огонь и приводя в порядок доспехи и оружие. О сне не могло быть и речь.
Как ни смешно, теперь спать с Зевраном казалось ей неуместным. С его стороны она чувствовала ту же сдержанность — он молча удалился в палатку, без свой привычной улыбки и взмаха рукой. Несколько недель они были участниками отношений, накал которых менялся от легкого флирта до всесокрушающей страсти. Но неумолимо чувствовалось приближение конца. Однажды придут Вороны и, если они переживут нападение, им, возможно, предстоит разойтись. Но условия битвы быстро изменились. А, поскольку Лена стала опытным воином, она не могла не заметить перемен. Взгляды, в которых читалось больше, нежели просто вожделение, прикосновения, говорящие скорее о любви, нежели о страсти.
Алистер и Лелиана явились на закате, таща за собой Винн. Переход дался им тяжело, это бросалось в глаза. Лицо Винн даже в свете костра казалось бледным. Лена поднялась, чтобы поприветствовать друзей, но Винн сказала лишь:
— Он...
— Нет, он спит, — ответила Лена, и Лелиана похлопала Алистера по плечу, счастливо рассмеявшись. Похоже, вся враждебность храмовника по отношению к Зеврану сошла на нет. Что можно с уверенность сказать про Алистера, так это то, что он не злопамятен.
Винн тяжко перевела дух, ее взгляд задержался на лице Лены.
— Ты совсем не спала после нападения, — заметила она, в ее голосе прорезались заботливо-материнские нотки. Лена пробормотала что-то про охрану лагеря, но Винн и слушать ее не стала. — Иди. Я присмотрю за Зевраном. В каком бы он ни был состоянии, ходить я ему не позволю еще по меньшей мере день, так что выспись. Брысь!
— Спасибо, Винн. И Алистер, и Лелиана, — робко сказала она.
— В постель! Живо! — прикрикнула Винн, и Лена сбежала в свою палатку, неожиданно показавшуюся слишком пустой.
Последним, что она услышала, был голос Зеврана, спавшего на своем законном месте, сонно бормочущий о странных женщинах, явившихся к нему приставать, и Винн, предлагающую кое-кому придержать язык, пока она осматривает раны.
А потом она не слышала уже ничего.
Солнце уже добралось до зенита, когда Лена выбралась наконец из палатки. Лелиана с Алистером сидели у костра, ели бутерброды с сыром и готовили колбаски на углях.
— Пахнет потрясающе, — сказала она, убирая с лица волосы.
— Выглядишь так, будето тебя тащили через кусты спиной вперед, — сообщил Алистер, похлопав по бревну рядом с собой.
— И тебе доброе утро, — мрачно отозвалась Лена.
Лелиана протянула ей тарелку.
— Ты замечательно выглядишь, моя дорогая. Для человека, который не спал трое суток, — дипломатично заявила она.
Алистер снял с огня оловянную кружку с кофе и отдал ей.
— Хвала Создателю, — выдохнула Лена, сделав глоток.
Из леса вышла Винн с букетиком трав в руке.
— Доброго утра, Страж, — сказала она. — Мой пациент выздоравливает. Похоже, пытается отоспаться за три недели.
— Рада это слышать. Садись, поешь. — Лена кивнула на бревно рядом со своим местом. Винн уселась со вздохом, Алистер дал ей тарелку.
— Думаю, он совсем скоро придет в себя.
— Хорошо. Спасибо, — ответила Лена, чувствуя себя немного неловко оттого, что все докладываются ей. Неужели все настолько заметно? Конечно, ни от кого не секрет, что они спали, но...
Полог палатки шевельнулся, и появился Зевран, сощурился сонно, прикрыл ладонью глаза от солнца.
— Madre mia, — простонал он. — Такого утра у меня не было сто лет.
Лелиана счастливо захлопала в ладоши, позвала эльфа:
— Зевран, милый! Садись с нами!
Он устроился между ней и Алистером, зевнул. Лелиана выдала ему тарелку, а Алистер так сильно хлопнул его по спине, что он вздрогнул.
— Чем ты займешься теперь, раз уж с Воронами покончено, Зевран? — спросила Лелиана, как водится, без обиняков.
— Ну, буду сражаться с архидемоном, побеждать мор, спасать мир. Как обычно. А потом думаю заняться скульптурой, — сухо отозвался тот, забирая у Алистера кружку с кофе.
Лелиана вежливо засмеялась, со значением глянув на храмовника. Тот застонал и потянулся к сумке, бросил барду золотой через костер. Она легко поймала монету.
— ...Благодарю вас, сэр, — сказала она, убирая выигрыш в свой мешок.
Солнце лишь едва коснулось горизонта, когда Лена выбралась из палатки после бессонной ночи. Холодно, повсюду серебристый налет росы. Она натянула браслеты, скользя взглядом по неподвижным деревьям, и ее взгляд задержался в месте, где они закопали тела Воронов. Она как раз застегивала бесчисленные пряжки нагрудника, когда из леса вышел Зевран. Он нес в руках фляги с водой, наполненные в ручье. Увидев ее, он улыбнулся.
— Доброе утро, Страж, — сказал он, бросив фляги у костра, поворошил все еще тлеющие угли. Похоже, он совсем оправился. К лицу вернулся цвет, губы опять кривила хитрая ухмылка. — Я нашел кое-что у себя и подумал, что стоит отдать это тебе.
Он отвернулся к своей сумке, порылся в ней, вытащил что-то крошечное, уместившееся между двумя пальцами. Взял ее за руку, положил свою находку ей в ладонь. Одинокая серьга с каким-то камнем. Возможно, изумруд, оправленный в золото. Он стоял рядом — терпеливо, может, даже нервно, пока она рассматривала подарок.
— Это что? — произнесла наконец Лена, мягко говоря, слегка удивленная неожиданным жестом.
— Памятка о первой цели, — ответил он, кивнув на серьгу. — Мне было 15. Это был антиванский аристократ не из последних, и на нем была только она. Подарок. Возьми.
— Знак симпатии? — спросила она, не удержавшись, хмыкнула. К ее удивлению он покраснел. Так его все-таки можно смутить!
— Я просто подумал, что не поблагодарил тебя как полагается за помощь с Воронами. И не извинился за то, что блевал на тебя, пока болел. Прошу, возьми ее.
Лена подняла руку, продела серьгу в ухо. Она не носила украшений с детства.
— Спасибо.
Он слегка поклонился ей, когда Винн возникла из своей палатки с гребнем в руках.
— Счастлив служить, — облегченно откликнулся он.
— Ну нет, — заявила Винн, грозно вышагивая к ним. — Никакого служения по крайней мере еще несколько дней! Дай отдохнуть человеку, ради Создателя!
Он закатил глаза и принялся укладывать свои вещи, оставив ее созерцать горизонт.
-
-
12.06.2010 в 00:48Спасибо за перевод)
Зевран лапушка)
А вот Алистер да... у него какая-то железобетонная уверенность, что он имеет право на все внимание фем-ГГ)))
-
-
12.06.2010 в 00:50Да, Зев - солнце. А Алистер... ну, какой уж есть... ребенок совсем.
Перевод, может, добью сегодня. Соавтор болеет, а я что-то не могу ничего не печатать...
-
-
12.06.2010 в 01:01Да, Зев - солнце. А Алистер... ну, какой уж есть... ребенок совсем.
Теленок) На самом деле убивает то, что отряд приключенцев по факту редчайшая компания отморозков - по-моему только у Винн есть какие-то нормальные социальные связи. Ну и Эрл Эамон.
-
-
12.06.2010 в 01:03Только они ей нафиг не нужны.
-
-
12.06.2010 в 01:11