Ворон в силках (тот самый фик по "Веку Драконов")

[hellfoxy]

Автор: Aliger
Бета: Irit
Название: Ворон в силках
Рейтинг: NC17 (на всякий случай: упоминаются секс и насилие, хотя я сильно смягчил ситуацию по сравнению с оригиналом, так что, в принципе, детям можно, но под присмотром взрослых)
Фэндом: Dragon Age: Origins
Персонажи: Dragon Age: Origins
Откат: Права на мир и персонажей полностью принадлежат BioWare, спасибо им за них.

Собственно фик

В лагере царила ночь. Представители рас, последовавших за Серыми Стражами, вповалку дрыхли под тентом, делая вид, что охраняют ящики с припасами. Морриган, как обычно, устроившаяся особняком, у персонального костра, листала книгу. Торион ни разу еще не застал ее спящей, если не считать совместного отдыха в ее палатке. Алистер отчищал доспехи от запекшейся крови, время от времени бормоча нечто неразборчивое, но определенно гневное. Стэн черным монументом стоял в дозоре, молчаливый, неподвижный и преданный. Он то и дело бросал косые взгляды в сторону Зеврана, но то была скорее привычка, нежели необходимость. Огрен, как всегда, пил, бухтя себе под нос что-то про Бранку, Геспит, чертовых баб, свежий воздух и гребаную выпивку из лишайника. Наливая же очередную порцию в подаренный Торионом кубок, вещал о проклятом великодушии и трижды никому не нужной жалости. Лелиана о чем-то беседовала с Винн, от причудливого шатра магички то и дело доносилась музыка и тихий смех. Торион не сомневался, что барышни уже не раз перемыли ему все кости, но вмешиваться в их беседу не стремился: он все еще чувствовал себя немного виноватым перед бардом и не готов был выслушивать нравоучения чародейки.

Страж тяжело опустился на землю рядом с мабари, обнял его за массивную шею и уткнулся носом в украшенную каддисом жесткую шерсть. После тэйгов болело все тело, и, хотя Шейла наконец перестала звать Ториона «оно», это с трудом компенсировало усилия, которых ему стоил поход в тэйг Кадаш.
Мабари шевельнулся, выведя Стража из оцепенения, и тут же на плечо Ториона легла рука в перчатке из долийской кожи. Серый Страж с трудом повернул голову и встретился глазами с обеспокоенным взглядом наемного убийцы. Печаль Антивских Воронов одним движением стала перед Стражем на одно колено, заставив Аэ подняться и молча оскалить зубы.
— Сиди, не волнуйся. — Торион притянул пса обратно за загривок и усмехнулся, глядя на смущенного Зеврана. — Ты даже грозных мабари пугаешь...
— Да я не хотел никого пугать. Просто моя смена закончилась, и я подумал, что самое время помешать тебе киснуть.
— А я и не кисну, Зев, но будь я проклят, если двинусь с места в ближайшие два дня!
— О, все еще хуже, чем я думал!
Зевран молниеносно вскочил и бросился куда-то на другую сторону лагеря. Через пару минут он вернулся, волоча за собой не кого иного как Стэна. На невозмутимом лице кунари лежала едва уловимая тень недовольства, ведь назойливый эльф наверняка оторвал воина если не от медитации, то уж от размышлений точно. Увидев эту парочку, Страж заставил себя встать, чему немало помог Аэ, подставивший любимому хозяину гладкую спину. Стэн смерил Ториона взглядом и слегка склонил огромную голову:
— Ты звал, кадан.
— Конечно, звал! — воскликнул Зевран. — Тебе ведь ничего не стоит отвести нашего Стража до палатки?
— Зев, ты перегибаешь, — попытался одернуть убийцу маг, — я и сам способен...
Договорить ему не дали: Стэн попросту подхватил его на руки и с достоинством отнес к палатке. Все свидетели этой сцены замерли, как сидели. Алистер аж выронил наплечник, с грохотом откатившийся к костру.
В палатке Торион просто упал ничком в шкуры и одеяла, решив, что раздеваться — слишком большая роскошь в такие времена, но проскользнувший следом Зевран разрушил все его планы. Убийца бережно перевернул его на спину и аккуратно и умело освободил от пут магической робы.
— Ты опозорил меня перед всеми, — заметил Торион, пока Зевран возился с застежками на сапогах.
— Вот уж нет. Не мне одному кажется, что в этих горах ты изрядно устал. Странно, обычно ты так внимателен к другим, что я ревную тебя даже к голему и гному, не говоря уж о дамах. Но при этом ты совсем не знаешь, что о тебе думают другие.
— И что же они обо мне думают? Что пора списать меня в расход? Винн вот не устает повторять, что моя жизнь принадлежит другим, и не мне ею распоряжаться...
— Нет, все совсем не так. Ты же эльф, в конце концов! Дитя леса, открытых небес, закатов и родников! Но тебе пришлось несколько недель рыскать по подземельям, разыскивая гномьи артефакты. Даже я, уж на что привык не обращать внимания на природные условия, и то готов был с деревьями обниматься, когда мы выбрались наконец на воздух... К тому же, Алистер говорит, обилие порождений тьмы сказывается на тебе сильнее, ведь ты не так давно Серый Страж...
— О, это утешает...
— Поверь, никто не думает, что ты спекся. Просто все решили, что лучше оставить тебя в покое, и ты сам о себе позаботишься, как заботишься о других.
— Я должен счесть это за комплимент? Хотя ты быстро разрушил их идеалы.
Зевран промолчал, роясь в своей сумке. В конце концов он извлек из нее вместительный сосуд, плотно закупоренный пробкой. Когда наконец Зеврану удалось вытащить ее, по палатке поплыл аромат диких трав и солнца.
— Что это? Решил закончить работу?
— Если это была шутка, то мне не смешно, — сухо отозвался Ворон. — Но я, пожалуй, спишу твой сарказм на усталость и не стану душить тебя во сне. Это средство как раз на случай перенапряжения. Раньше оно не раз выручало меня на заданиях: что проще — прирезать разнежившуюся жертву? Но тебе оно необходимо, и, поверь, я с радостью пущу его на благое дело.
Зевран плеснул благоухающей жидкости себе на ладонь и принялся втирать ее в кожу Стража. Торион и впрямь размяк окончательно под мягкими прикосновениями убийцы, и ему было искренне наплевать, что, вероятно, утром он уже не проснется, Зевран исчезнет, и его будут искать по всем материкам, поймают и расчленят... От этих мыслей Ториону стало смешно и он понял, что, во-первых, и правда смеется, а во-вторых, лежит на животе, придавленный весом Зеврана к постели.
— Что вы туда добавляете? — спросил он сквозь смех.
— О, ничего особенного... пара трав, поднимающих настроение. В Антиве такие травы очень ценятся. Их жгут и вдыхают дым, добавляют в вина и особую выпечку. Приятно иногда почувствовать себя беззаботным и легким, как перышко.
— Это верно. Но разве это по-настоящему? Ты же сам говорил, что ищешь положительные стороны во всем...
— Я говорил иначе: никогда не упускаю возможности сорвать удовольствие. Но я понимаю, к чему ты клонишь. Вот представь себе, что нужно быстро втереться в доверие к человеку, у которого на хвосте висят Антивские Вороны, и он об этом прекрасно знает. Ведь Вороны — не только убийцы. Они выпытывают тайны, собирают компромат... Расположить к себе жертву — один из важнейших принципов обучения ремеслу убийцы. Хотя, надо отдать тебе должное, у тебя это получается куда как приятнее: задушевные беседы, пара дорогих сердцу безделушек — и вуаля, кунари зовет тебя каданом и готов носить на руках, Храмовник идет за тобой в огонь и в воду, старая ведьма открывает свои секреты, пьянчуга-гном предлагает распить эль, молодые ведьмочки вот-вот вцепятся друг в дружку ради твоего расположения, голем — и тот едва не растекается в лужицу, я уж молчу о мабари, которые, по слухам, выбирают себе одного хозяина на всю жизнь. Ты ко всем нашел подход.
— Ну, а ты?
— А я — незадачливый убийца, который обязан тебе не только жизнью, но и желанием жить. Я скорее выйду один против всех Воронов, сколько их ни есть, чем позволю себе причинить тебе зло.
— Похоже на признание в любви, — заметил Торион. — Но мне нужны гарантии!
Он неожиданно сильным движением извернулся и подмял Зеврана под себя. В призрачном свете гномьих кристаллов миниатюрный убийца казался совсем мальчишкой.
— Могу себе представить, каким хорошеньким ты был в юности, — мечтательно проговорил Торион, — пепельные волосы, точеное лицо, такой хрупкий и опасный...
— О да, в борделе я пользовался успехом, — усмехнулся Зев. — Да и после тоже. Но я и сейчас не старик, и готов доказать тебе это, раз уж ты ожил.

Утром Торион проснулся в удивлении от того, что не только жив, но и великолепно себя чувствует. Потянувшись, он наткнулся рукой на спящего рядом Зеврана. Тот, как и обещал, не претендовал на суверенитет Стража, свернувшись жалким комочком в углу палатки. Торион осторожно придвинулся к нему и обнял, накинув одеяло на покрытое мурашками плечо Ворона. Тот вскоре расслабился и теснее прижался к магу. За ночь Торион чего только не сотворил с незадачливым убийцей, остановившись, только когда тот жалобно запросил пощады.
«Я мог бы сейчас болтать с Морриган или обжиматься с Лелианой, а вместо этого грею эльфа, который пытался покончить с собой, вызвавшись убить меня, — горестно размышлял Страж. — Интересно, что у него на уме? И почему я здесь, с ним? Ведь не для того же, чтоб за ним следить!..»
— Кадан! — послышался суровый голос кунари. — Кадан, ты жив?
— Да, Стэн, все в порядке, — отозвался эльф. — Иди отдохни, скоро отправляемся.
— Я хочу поговорить, — не унимался воин.
— Хорошо, я сейчас, подожди снаружи, пожалуйста.
Шелест шагов и тишина были ответом. Торион коснулся губами шеи Зеврана и нехотя выбрался из палатки в холодный сырой рассвет. Стэн ждал Стража у костра. Дав кунари знак не вставать, Торион устроился рядом и взглянул в черные глаза воина.
— Прости, кадан, что тревожу тебя расспросами, но я не мог сомкнуть глаз всю ночь. Я не доверяю этому сыну шлюхи, как бы ты ни относился к нему.
— А мне ты доверяешь?
Кунари аж подскочил от удивления:
— Всецело!
— Тогда не беспокойся. Зевран не хотел меня убивать.
— Как так? Он взялся за контракт!
— Но он прекрасно знал, что не справится. Он искал смерти, как в свое время ее искал ты. У убийц, как и у воинов, есть своя честь, пусть вы и не поймете друг друга. Поверь, Стэн, тебе не о чем беспокоиться.
Кунари слушал, хмурясь, но не возражал. Помолчав, он кивнул и поднялся.
— Мне есть над чем подумать. Анет ара, как говорят у вас в народе.
— Это вместо «привет», — улыбнулся Торион. — Иди, поспи немного. Разбудим тебя к завтраку.
Стэн ушел, и Торион решил проверить лагерь. Шейла зорко следила за входом, а рядом с ней сидела печальная Лелиана.
— Не помешаю?
— Разве может помешать хозяин? — гулко и монотонно отозвалась Шейла, добавив уже нормальным голосом: — Я ждала тебя. Может, хоть ты сможешь понять, чем огорчена сестра?
— О, Шейла, я вовсе не... — начала Лелиана, но потом только махнула рукой.
— Эй, леталлин, что за вид? — Страж присел рядом с бардом и обнял ее за плечи. — Ты плакала? Что случилось?
— О, я такая дура, — всхлипнула Лелиана в ответ. — Тебе было плохо, а я сидела и болтала с Винн, как ни в чем не бывало! Я же видела, какой ты бледный, какие ужасные круги у тебя под глазами, и даже не принесла тебе воды!
— Ну что ты, Лел, ты не обязана нянчиться со мной...
— Вовсе не в этом дело! Ты всегда так внимателен и заботлив, ты в любую минуту готов выслушать любого из нас, поддержать, как тогда меня после смерти Маржолайн, а я... Я просто эгоистка! Обиделась, что ты предпочел мне этого проныру, эльфа-убийцу, и не поддержала тебя! И чем я теперь лучше него?
— Сестра боится, что ее теперь прогонят с позором, — пояснила Шейла.
— И заслуженно!
— Ну нет, никуда я тебя не прогоню, — ответил Торион чуть раздраженно. — Кто же будет отвлекать от меня внимание Винн с ее моралями, и петь у костра, и рассказывать легенды, и прикрывать мне спину?
— Но я чувствую себя ужасно виноватой, — настаивала Лелиана. — Особенно в сравнении с этим... подхалимом! Я почти ждала, что утром мы найдем тебя мертвым, и тогда уж я разделаюсь с ним!
— Странно, а я считал тебя умнее... Ты не пробовала поговорить с Зевраном, узнать его поближе?
— Узнать его? Но... зачем мне это?
— Чтобы доверять тому, кто сражается рядом с тобой, — снова встряла Шейла.
— Ты сама-то ему доверяешь? — вскинулась Лелиана.
— В той степени, в которой это необходимо. Он не может отравить меня, задушить или зарезать. Он очень утомляет меня разговорами о сексе, которого я лишена. Но я понимаю, что пользы от него больше, чем вреда.
— Вот, прислушайся к Шейле из древнего рода Кадаш! — воскликнул Торион, поднимаясь. — И попробуй пообщаться с Зевраном.
Он ушел, не дожидаясь ответа ошарашенного барда, забрался назад в палатку и снова устроился рядом с Зевом.
— Я очень тебе признателен, — сообщил эльф, который не только не спал, но и был крайне взбудоражен. Повернувшись лицом к Стражу, он пристально посмотрел ему в глаза и грустно улыбнулся. — Ты снова спас мою шкуру, уж не знаю, чем она тебе так дорога. Хотя я бы хотел попросить тебя не слишком распространяться о моих... приключениях.
— Прости, я должен был сказать это Стэну. Он не выдаст тебя, но ему следует знать...
Зевран прикрыл ладонью рот Ториона:
— Я слышал твой разговор и с ним, и с Лелианой. И поверь, не держу на тебя зла за то, что ты рассказал кому-то вещи, которые предназначались только для твоих ушей. Я понимаю, почему ты так поступил, и ценю это. Но скажи, ты не жалеешь, что я вынудил тебя порвать с Лелианой и Морриган?
Он сместил руку на шею Стража, давая ему возможность ответить, но тот молчал.
— Значит, жалеешь?
Торион вздохнул и перевернулся на спину.
— Жалею, когда ты об этом спрашиваешь. Если честно, барышни утомили меня именно этим: «Ты меня любишь? Ты мне верен? Ты смотрел на нее, как ты мог! Я требую повиновения! Нет, мы не будем заниматься любовью, я тебе не собачка, чтобы по первому требованию задирать юбку!» Я могу быть предан, верен, нежен и прочее, только если мне дают возможность дышать. Кому понравится, когда с тобой обращаются, как с вещью? Возьми хоть Лелиану: вчера она делала вид, будто не замечает, что мне плохо, а потом строила планы мести. А теперь, видите ли, я должен ее успокаивать, потому что ее мучает совесть! А Морриган? «Ты слишком много внимания уделяешь той девке! А этого убийцу я лично прикончу при первой возможности!»
— Спасибо, что предупредил, — заметил Зевран со смешком. — Ты так распалился... Но ведь неудивительно, что от тебя ждут преданности...
— Зев, пойми, я не принадлежу себе. И тот кусочек счастья и удовольствия, который я пытаюсь урвать, пока мы с архидемоном друг друга не прикончим... я так не хочу, чтобы он был окрашен прелестями семейного быта... Все от меня чего-то ждут, и я делаю все, что могу, и даже более того. Я по всей стране искал вещи и людей, стоило вам лишь намекнуть на их существование. Я как могу поддерживаю боевой дух, потому что мы, в конце концов, не на прогулке, все серьезно! Я не могу не разговаривать с Лел, или с Морриган, или со Стэном, или с Винн только потому, что кому-то другому это неприятно, — дескать, не ему одному принадлежит мое внимание. Мне дорог каждый, и я вожусь с каждым, потому что раньше я знал только Круг, у меня толком не было ни семьи, ни друзей, и я точно знаю, что скоро потеряю все это. Но никому не приходит в голову просто насладиться тем, что есть... Я надеялся, что хотя бы ты меня поймешь — срывать удовольствие где только возможно. Но и ты заставил меня выбирать, с кем общаться, а с кем нет!
Торион рванулся было встать и уйти из палатки, но Зевран удержал его. В глазах убийцы блестели слезы.
— Я понял тебя, — сказал он, отводя взгляд. — И сожалею о своей недальновидности. Ты вправе прогнать меня и больше не обращать на меня внимания...
— О небо!
— Прошу, дослушай. Я хочу лишь сказать, что не буду больше так требователен. Я увлекся, признаю, и был излишне навязчив. Но такова природа живых существ: чем больше мы получаем, тем большего требуем. Позволь мне просто... быть рядом, до конца, каким бы он ни был.
Горячая, тяжелая капля упала Ториону на грудь, и Зевран отвернулся, злой на самого себя.
— Видишь, что ты со мной делаешь? Видели бы меня сейчас Вороны — подняли бы на смех. Я не плакал с трех лет, когда меня лупили все, кому не лень...
— Можешь убить меня за это, — хмуро отозвался Торион. Накинув робу и прихватив сапоги, он выбрался из палатки и обнаружил, что почти весь его небольшой отряд сидит едва не вплотную к его убежищу и пристально смотрит на него. Попытка сделать вид, что ничего подобного, их не спасла.
— Подслушивать — нехорошо! — сообщил Страж и отправился к источнику. Пить из него было нельзя, но вода в нем всегда была теплой, хоть и отдавала серой.
Забравшись в собственноручно выкопанный бассейн, Торион погрузился в воду с головой, а когда вынырнул, обнаружил рядом Зеврана.
— Мне показалось, ты обещал предоставить мне свободу, — недовольно заметил Страж, пытаясь намылить волосы так, чтобы грязь и мыло не текли в глаза.
— Конечно, — легко согласился Зевран. — Но признай, будет обидно, если тебя застанут в таком виде порождения тьмы.
— Не застанут. Я их чувствую.
— О, да, как я мог забыть! Ну хорошо, ты меня подловил. Я только хотел сказать...
— Прошу, Зев, давай закроем эту тему.
— Но я вовсе не об этом! Сегодня готовит Винн, и, судя по запаху, тебе следует поторопиться, иначе останешься голодным.
Сообщив это, Зевран грациозно развернулся и ушел, легко и неслышно ступая.
У костра Стража ждали. Не было слышно разговоров, все сидели, уткнувшись носами в свои миски, и Ториону захотелось запустить в кого-нибудь поленом, но решить, в кого именно, было сложно, поэтому он просто собрал влажные волосы в косу, надел доспехи, взял немного вяленого мяса, позвал Аэ, Шейлу и Огрена и отправился в город.
— Он, видимо, теперь не желает нас видеть, — донесся до него голос Лелианы, но поленница уже была далеко...

— Эй, друг, что стряслось? — спросил по дороге гном. — Клянусь мочой бронто, никогда не видел тебя таким. Может, пропустим по кружечке?.. Да ты не кисни, — продолжал он, не дождавшись ответа, — все они одинаковые, что бабы, что мужики эти, с закидонами. А ты, хоть и пежишься с этим эльфом, раздери его берескарн, а все одно нормальный. В душу не лезешь и говоришь все по делу.
— Спасибо, Огрен. Не обращай внимания, мне просто нужно кого-нибудь убить.
Случай подвернулся скоро: отряд порождений тьмы мародерствовал на разоренном караване беженцев, и Торион бился так, что даже Огрену, выходцу из древней воинской касты, стало не по себе. После боя они зашли в таверну, как были, в пыли и крови, и нализались под неодобрительные взгляды Шейлы и скулеж Аэ.
— И только подумай, я с детства знал, что буду воином и останусь им до могилы! Но мне и в голову не приходило, что вокруг койки такие бои идут! — громыхал гном.
— Да, и я — главный приз, что меня нисколько не радует, — хмуро добавил Страж.
— А что, этот щуплый эльф-то как — хорош по этому делу? Бранка вот моя была та еще затейница, но ей, видите ли, меня мало было! Спуталась с этой Геспит, туда ей и дорога... То есть, мне-то и в голову бы не пришло с мужиком в постель, но любопытство разбирает!
— А ты подумай об этом с другой стороны: если бы речь шла о поединке, с кем ты предпочел бы драться?
— Нууу... коли в таком разрезе, так лучше всего не какой-нибудь сопляк, которого латной рукавицей перешибешь, а хотя бы равный... а лучше уж даже и посильнее чтоб был, а то ведь проткнешь ненароком: у нас, берсерков, это дело такое, привычное.
— Вот и я о чем. Зевран как раз такой и есть — на свой лад, не зеленый новичок и не подлец, который только и норовит тебя подсечь и добить лежачего...
— Это ты про сестру-монашку и болотную ведьму намекаешь? — заулыбался Огрен. — Эх, и не думал, что можно такое сравнивать, но как-то ты все понятно изложил. Вот же ж...
Гном впал в задумчивость. Было почти слышно, как скрипят мозги под огненной шевелюрой. Воспользовавшись затишьем, Шейла решила высказаться:
— Не хотелось бы прерывать ваше веселье, тем более, что заведение весьма приличное — ни одной птицы вокруг не видно, но не кажется ли тебе, что пора вернуться в лагерь?
— О, Шейла, друг мой, прости, тебе, наверное, ужасно скучно с нами... Забирай Аэ и отправляйтесь, мы вас догоним, — предложил Торион.
— Все что угодно я готова понять, кроме смысла существования птиц и безрассудства, — возразила Шейла. — Прошу тебя, идем.
— Ты как всегда правда, Шейла из рода Кадаш! — воскликнул Страж. — Идем, Огрен, нас ждут порождения тьмы и друзья. И я не знаю, что хуже...

Торион был готов к тому, что в лагере на него набросятся с расспросами и упреками, но все неожиданно проявили верх тактичности и дали магу спокойно переодеться и устроиться у костра.
Первой к нему подсела Лелиана:
— Хочешь послушать новую балладу? Я сочинила ее только сегодня. Называется...
— Нет, прости, сестренка, но из меня сейчас плохой слушатель. Попробуй спеть ее Алистеру, он любит сказки на ночь.
— Ты так считаешь? — поникла бард. — Что ж, ладно...
— Я с удовольствием послушаю ее завтра, хорошо? Не расстраивайся.
Проводив Лелиану взглядом, Торион едва не пропустил появление Стэна. Двигался тот удивительно бесшумно для своих габаритов, и это нервировало Алистера, но мага обычно труднее было застать врасплох...
— Я обдумал твои слова, кадан.
— Хорошо. И что же?
— Я вызвал эльфа на поединок.
— Какого лысого нага?! Ты что?! — опешил Страж.
— Не волнуйся, кадан, он жив. И он достойный противник. Я с радостью пойду с ним в бой.

Один за другим к Ториону подходили его соратники, и он уже совсем протрезвел и понял, что не ел трое суток, но потоки смущенно-признательных речей все не иссякали.
— Послушай, Винн, — обратился Серый Страж к магичке, перебив ее на середине фразы, которую даже не слушал. — Ты не могла бы отложить нравоучения на завтра? Я готов проглотить лошадь и с трудом держу глаза открытыми...
Винн улыбнулась и молча ушла, даже не сказав напоследок ничего душеспасительного. Торион заглянул в котел, но тот был не только пуст, но и чист, а мясо Страж еще днем скормил мабари. Вздохнув, маг поплелся к палатке, смирившись с тем, что придется снова спать с пустым брюхом.
— Скоро начну жрать порождений тьмы, — заметил он сам себе, забираясь в палатку.
— Думаю, это лишнее. — Голос Зеврана, столь неожиданно прозвучавший над ухом, заставил Ториона схватиться за кинжал. — И это — тоже. Не волнуйся, это всего лишь я. Если не ошибаюсь, ты давно уже толком не ел, и я рискнул вызвать на себя гнев Винн, но все же припас для тебя еды. К сожалению, она уже остыла, но это лучше, чем ничего.
Зевран протянул другу сверток и собрался было уйти, но Торион покачал головой, и убийца устроился неподвижно на одеялах. Он лукавил, говоря, что еда остыла: она все еще хранила тепло и аромат костра, и Страж с огромным удовольствием поел, не забыв поделиться со своим спасителем и сочным рагу с чьим-то мясом, и лепешками. Винн прекрасно готовила, хотя делала это всегда крайне неохотно.
— Стэн сказал, вы дрались... — припомнил Страж, дожевав.
— О нет, что ты. Это была самая настоящая дуэль по всем правилам. Представь себе, подходит ко мне этот громила и говорит в своей каменной манере: «Кадан тебе верит, и для меня это многое значит, но я хотел бы испытать твою силу».
— Испытал?
— И еще как! Гонял меня по всему лагерю своим мечом. Но через час устал или просто ему это надоело. Сказал, что рад, что не убил меня, и ушел.
— Наверное, то еще было зрелище, — улыбнулся Торион.
Зевран, невысокий даже для эльфа, бледный без антивского солнца, стройный и изящный — и Стэн, рослый и крупный, бронзовокожий, мощный как бронто... Хоть одним глазком взглянуть! Торион вспомнил, как Аэ нашел в Денериме котенка и играл с ним, удивительно бережно для такой крупной и опасной зверюги. Котенок нападал на его лапу, опрокидывался на спинку, шипел и всячески радовался жизни. Малыша потом пристроили в Хоннлите у Амалии. Девочка была в восторге, и особенно радовалась, что это не демон, а самый обыкновенный кот. Наверное, поединок кунари и эльфа мало чем отличался от той потасовки... Только вот «пристраивать» Зеврана в планы Стража не входило: слишком уж он был полезен — во всех смыслах. Как у котенка все же были острейшие коготки, так и у убийцы — короткий меч и кинжал, и в гуще боя он превращался в сияющий лезвиями смерч, однако мог быть и очень ласков и даже умел создать подобие уюта в походных условиях.
— Ты ушел в себя, и мне стало одиноко, — заметил между тем Зевран.
— Я думал о тебе, — сообщил Страж.
— Зачем? — изумился убийца. — Я же здесь! И хотя не хотелось бы отвлекать тебя от столь приятных размышлений, может, у тебя найдется минутка для меня во плоти?

— Кстати, давно хотел тебя спросить, — начал Торион, когда на рассвете они выбрались на воздух и взялись за готовку.
— Спрашивай. Ты знаешь, что пользуешься моим доверием, так что в случае чего я просто дам знать, что тема не подлежит обсуждению.
— Ну хорошо. — Страж сгрузил в котелок мясо и овощи и пристально поглядел на Зеврана. — Ты всерьез вознамерился соблазнить Лелиану?
Зевран замер с ножом в одной руке и точилом в другой.
— Ты думаешь, я ревную, — усмехнулся маг. — Нет, мне смешно наблюдать за вашей грызней, я просто думаю, а что ты будешь делать, если Лел сдастся?
— Ох... будь я благородных кровей, вроде Алистера, я был бы обязан на ней жениться... Но это не входит в мои планы, право же!
— Я не об этом... Конечно, я понимаю, что это — часть твоей природы... или воспитания, и постараюсь не устраивать собственнических сцен...
— Ах, вот ты о чем! — Зевран рассмеялся так искренне и звонко, что и Страж не смог сдержать улыбку. — Нет, ты всерьез считаешь, что я способен завалить эту непорочную сестру только для того, чтобы убедиться в собственной неотразимости?! Мне просто нравится ее дразнить, только и всего. О, не стану спорить, она на свой лад хороша, но ты мне нравишься намного больше.
— Зачем же ты ее задираешь?
— А это, как ты верно подметил, в моей природе. Я ей нравлюсь — одной из ее частей, если можно так сказать, но вот другая ее часть — настоящая ханжа, понимаешь?
— Вот как, значит?! — Голос Лелианы заставил эльфов подскочить на месте, и Зевран все же порезался ножом, который сам же и заточил. — Сплетничаете обо мне?! Да как вам... как у вас языки не отсохли!
Раскрасневшаяся девушка была обворожительна в гневе, и Торион ухватил ее за руку и усадил к костру.
— Не злись, Лел. Ты уже отомстила за наши глупые сплетни...
— Отомстила? — удивилась Лелиана. — Это как же?
— Похоже, наш друг имеет в виду это. — Зевран потряс окровавленной рукой и поморщился. — Видимо, твой Создатель решил лично покарать меня за дерзость.
— О, я этого вовсе не хотела... — тут же смутилась Лелиана. — Позволь, я осмотрю твою рану.
Пока Лел суетилась вокруг Зеврана, Торион справился с рагу и решил поболтать со Стэном и Алистером, которые как раз вернулись из дозора. Как ни странно, суровый кунари и простодушный престолонаследник отлично ладили друг с другом. Алистер делился со Стэном тонкостями собственной душевной организации, а кунари рассказывал об обычаях своего народа. Это было странно и нелепо, но было. И радовало Стража несказанно: хоть здесь никаких трений.
— Анет ара, кадан, — возвестил Стэн, заметив Ториона. — Вокруг все тихо, хотя мне это и не нравится.
— Еще не хватало, чтобы вокруг лагеря сновали порождения тьмы, — возразил Алистер. — И так от них деваться некуда.
— Это верно. Но будьте готовы, мы выходим в Редклифф сразу после завтрака, — предупредил эльф. — Кстати, Стэн, совсем не обязательно приветствовать меня так... напыщенно.
— Как скажешь.
— Вот и славно. Как тебе новые доспехи, Алистер? Не жмут?
— О, нет, то, что надо! И девчонки заглядываются, когда иду по городу. А если серьезно, очень надеюсь, что не превращусь в запеченного в стали храмовника, когда мы встретимся наконец с архидемоном. Все эти защитные руны — они вроде как от огня и прочей магии защищают?
— В некотором роде. И я рад, что удалось их отыскать. Ты теперь и впрямь рыцарь в сияющих латах, такому и на трон не стыдно.
— Ой, прошу тебя, не напоминай. Даже в шутку! — Алистер мотнул головой, словно отгоняя муху, и в своей неподражаемой манере попытался сменить тему: — Что-то у меня аппетит разыгрался ото всех этих разговоров. Пойду за миской.
— Он и сам не сознает, насколько хорошим мог бы стать вождем, — заметил Стэн. В устах кунари это был, пожалуй, высший комплимент.
— Возможно, ему нужно время. И до этого еще очень далеко, дружище. Кто знает, доживем ли мы до этого дня...

У костра было шумно и весело. В котле еще что-то оставалось: Торион подозревал, что не в последнюю очередь благодаря Зеврану. Заподозрить в нем кладезь справедливости было бы нелепо, но он, как мог, облегчал жизнь Стража. А поскольку пища была необходима для выживания, убийца делил ее сообразно своим представлениям о честности.
— Надеюсь, еда не отравлена? — вопросила Морриган, брезгливо ковыряясь в тарелке. Можно было решить, что она специально ждала появления Серого Стража, чтобы он оценил ее остроумие...
— Нет, дорогая, — откликнулся Зевран, — ведь готовил не я. Но если тебе так хочется, я могу предложить тебе кое-что из своих запасов.
— Подозреваю, мясо здесь твое собственное? — не унималась ведьма. — Вот уж не думала, что дела наши так плохи.
— А, ты об этом, верно? — Зевран потряс рукой в пропитанных кровью бинтах. — Боюсь, и тут тебя ждет разочарование. Я всего-то опозорился до конца дней своих, порезавшись собственноручно заточенным ножом. Так что тебе придется попотеть, чтобы попробовать меня на вкус, дорогая.
Свидетели этого диалога покатились со смеху, кроме, разумеется, Стэна, но Морриган не желала уступать:
— Боюсь несварения желудка. Дорогой, — добавила она со всем доступным ей сарказмом.
— А что, ты могла бы перекинуться в волка и перегрызть мне глотку. Ты же об этом мечтаешь, верно?
— О, дети, хватит споров, — не выдержала Винн. — От ваших ссор уши вянут и глаза болят. Ты, мальчик, мог бы и укоротить свой длинный язык, а ты, девочка, могла бы уже научиться себя вести!
— Ну вот еще, — прыснула Морриган. — Не хватало, чтобы всякие старухи учили меня жить! Что-то здесь слишком людно, пойду к себе.
Она вскочила, пожалуй, чересчур поспешно, отдавив лапу Аэ и расплескав остатки рагу. Вслед ей несся хохот Зеврана.
— Вы меня с ума сведете, — пожаловался Страж.
— Не тебя одного, — согласился Алистер. — Зевран, тебе обязательно быть таким... таким мерзким?
— Я только развлекаюсь, как могу, — парировал убийца. — Тем более, что милая Морриган так трогательно реагирует.
— Вот что, пойдем-ка, поговорим в сторонке, — не выдержал Торион.

— Итак, что ты хотел мне сообщить? Что я невыносим? Так это я уже знаю, хотя существует мнение, что я очень легок.
— Нет, не угадал, я чужд банальностей...
Страж шепнул заклинание, и Зевран почувствовал, что рана под повязкой перестала саднить и кровоточить. Он как мог быстро снял бинты и обнаружил под запекшейся кровью только шрам.
— И почему, позволь узнать, ты не сделал этого сразу? — возмутился он.
— Думал дать вам с Лелианой возможность поближе узнать друг друга, — лукаво улыбнулся Торион.
— Ты... считаешь, я сам не в состоянии справиться с этой задачей? — Убийца выглядел оскорбленным в лучших чувствах, и маг догадывался, что они имели весьма отдаленное отношение к профессиональной гордости. — Хотя... в чем-то ты прав. Она оказалась не такой уж занудой и ханжой. Но подожди... ты хочешь, чтобы мы получше друг друга узнали... Что бы это значило? Ты желаешь спихнуть меня ей, избавиться от меня?
— Нет, ну что ты, зачем бы мне это? Просто хочу по утрам спокойно завтракать, без зрелищ, так сказать. Жаль, с Морриган этот номер не пройдет. — Торион притянул надувшегося Зеврана к себе и потерся носом о его шею. — Ты чудесно пахнешь. Солнцем и кровью...
— Да ты никак вурдалак? — пробурчал Зев в ответ. — А я так надеялся, что меня убьешь не ты, а хотя бы Винн, наша блюстительница морали.
— Все язвишь? Ладно, иди уж, оскорбленное достоинство. Скоро выступаем.

Эрл Эамон был страшно обеспокоен: он мерил шагами Главный зал замка и размахивал руками, но результатом его пламенных речей стал поход в Денерим — на Собрание земель.
Там, пробираясь к поместью эрла Хоу, Серые Стражи столкнулись нос к носу с Антивскими Воронами.
— Ба, кого я вижу! Сам Серый Страж собственной персоной, — надрывался предводитель банды. — Значит, малыш Зевран не справился с порученным заданием. Что ж, неудивительно, он всегда был тряпкой!
— Тальесен, ты зря стараешься, — холодно ответил Зевран, выйдя из-за широкой спины Алистера. — Насколько мне известно, Вороны больше не принимают заказов на Серых Стражей. Ты явился закончить старое дело?
— Именно так, мой сладкий друг. Я крайне рад видеть тебя живым. И очень рассчитываю на твою помощь.
Сердце Ториона пропустило удар: он готов был к тому, что Зевран предаст его, но и не хотел этого, потому что итогом могла быть только смерть этого изящного и опасного эльфа.
— Прости, старый друг, ничем не могу тебе помочь, — пожал плечами убийца, и Торион вспомнил, что неплохо было бы иногда дышать.
— Что ж, значит, умрешь вместе с ними, — заявил Тальесен, и это послужило сигналом.
Схватка была жаркой, Страж только и успевал произносить целительные заклинания, краем глаза следя за Зеврановой пляской смерти. Закончилось все быстро: Вороны лишились еще нескольких членов ордена. Пока остальные пытались отдышаться, Зевран как-то по-дестки удивленно рассматривал трупы своих бывших соратников.
— Теперь я свободен, — произнес он, поймав взгляд Ториона. — Могу идти, куда захочу, спрятаться так, что Вороны нипочем меня не найдут! И все благодаря тебе.
— Может, лучше останешься с нами? — предложил вдруг Алистер. — Сам видишь, с нами тебе ничто не грозит... Ну, кроме Мора, конечно. И архидемона... и порождений тьмы на каждом шагу, и Логейна... Но неважно! Признаюсь, я до последнего был уверен, что ты предашь нас при первой возможности, и рад, что ошибся. Ну что, предложение устраивает?
— Хм, а ведь верно, — легко согласился эльф. — Сделаю хоть раз в жизни что-то глобальное — поучаствую в спасении всего сущего от нашествия порождений тьмы!

Вечером, собравшись в поместье Эамона, друзья обсуждали арест Стражей и их побег из форта Драккари.
— Мне и в голову не могло прийти, что наука Зеврана окажется так полезна в деле спасения собственных шкур! — восхищался Алистер. — Вот так запросто соблазнить охранника и прикончить его! Я бы не додумался!
— А ты талантливый ученик, — шепнул Зевран Ториону. — Признаюсь, я и подумать не мог, что так плохо на тебя влияю.
— Даже у потомственной шлюхи всегда можно чему-то научиться, — мрачно изрекла Морриган. — Главное — не увлекаться.
— Но как охотно этот стражник разделся! — не унимался Алистер.
— Ну, это говорит лишь о неотразимом обаянии нашего лидера, — заметила Лелиана.
— И о его хитроумии, — добавил Стэн. — Хоть я и не одобряю подобных методов, но когда ты безоружен, выбирать не приходится.
— А я бы просто порвал этому остолопу пасть безо всяких там нежностей! — заявил Огрен, стукнув кружкой по столу.
— О да, мы в тебе и не сомневаемся, наш славный берсерк! — улыбнулась Винн. — Но согласись, сначала его нужно было заманить в камеру.
— Эт верно, — кивнул гном. — Но все равно... не пойму я этого.
— Тебе и незачем это понимать, — заключила Морриган. — Главное, что наши Серые Стражи живы и на свободе. Оба.
— Надеюсь, ты прикончил всех этих жалких недоносков в форте? Жаль, меня не было при этом, уж я бы растоптала этих тварей, как курей! — воскликнула Шейла.
— О, нет, — ответил Ал, — наш командир проявил глубочайшие познания в области стратегии и тактики. Пришлось повозиться с дрессировщиком мабари, но потом все прошло без кровопролития. Я и не знал, что так легко удрать из плена...

Оставив Алистера развлекать соратников, Торион ушел в выделенную ему эрлом комнату и сел было почитать «Размышления о пчелах и оды к ним», найденные в личной библиотеке Эамона, когда в дверь постучали.
— Входи, — откликнулся Страж.
— Это я. — В дверной проем просунулась золотоволосая голова Зеврана. — Не помешаю?
— Да нет, что ты. Хочешь послушать оду пчелам?
— Что ж... я не против, — пожал плечами убийца. — Стихи мне всегда нравились.
— Ну слушай.

О, дама милая садов благоуханных,
Эрлесса жимолости, розы и левкоя,
Прошу прощения смиренно и пространно
За нарушение порядка и покоя.

Твое занятие, бесспорно, слишком важно,
Чтоб я посмел прервать его вторженьем.
Признаюсь, не настолько я отважен,
Чтобы искать пчелы медовой уваженья.

Я был не прав, сорвав цветок чудесный
Для госпожи моей. И я готов стараться
И принести десяток более прелестных,
Коль ты мне разрешишь хоть попытаться.

Послушай, путник: проходя весной по саду,
Не раздражай садовниц, чтоб не пострадать от яда.

(Автор неизвестен)

— Красивый сонет, — кивнул Зевран. — И читаешь ты хорошо. Что ж, приму к сведению и постараюсь тебя не раздражать.
— Подожди, ты ведь не стихи слушать пришел. Что-то случилось?
— Да нет, в общем, ничего особенного. Я просто думал, чем тебя отблагодарить и вот, принес кое-что.
— Зев, поверь, ты не обязан выражать благодарность... материально. Мне вполне хватает того, что ты жив и со мной.
— Да, не обязан, и все же... У этой вещицы есть история. — Зевран протянул Ториону золотую серьгу с небольшим бриллиантом. — Она осталась у меня с первого задания, которое я выполнял для Воронов. Торговец, ривейнский принц. Когда я убил его, на нем из украшений была только эта серьга... По правде говоря, на нем вообще ничего больше не было.
— Надеюсь, он получил удовольствие перед смертью, — хмыкнул Торион.
— Дело не в этом, сейчас это не имеет значения... Хотя, если тебе так интересно, то да, он умер счастливым и удовлетворенным. А я хочу отдать его серьгу тебе. Пойми меня правильно, благодаря тебе Вороны уверены, что я погиб вместе с Тальесеном. Разве могло им прийти в голову, что такой как я... в общем, неважно. Возьми ее... носи, или продай, или брось в реку — мне все равно.
— Значит, это награда за твое спасение?
— Я... ну... просто возьми ее. Она мне дорога, но и ты... то есть, то, что ты сделал для меня... тоже.
— Я ценю твой подарок, честно. Подумать только, твое первое задание... А я был последним. — Торион слегка подбросил золотую безделушку на ладони, любуясь игрой света в алмазных гранях. — Даже странно, — добавил он, — ты так долго хранил ее, с ней у тебя связаны воспоминания... Гореть мне в вулкане, если я знаю, что сказать.
— Ты освободил меня от Воронов, — тихо ответил Зевран. — Не знаю уж, что побудило тебя так поступить, но я в долгу перед тобой. И это самое малое, чем я могу тебя отблагодарить.
— Зевран, мы ведь друзья, — осторожно произнес Страж, — и я рад, что все сложилось именно так.
— Ты так легко об этом говоришь. Но у Ворона не может быть друзей. Хотя, должен признать, мне очень хотелось бы считать тебя таковым.
— Честно говоря, я рассчитывал на нечто большее... Тем более, что наши отношения назовет дружескими только слепо-глухой одноногий капитан.
Торион попытался было обнять Зеврана, но тот отстранился, отвернувшись к камину.
— Что-то не так?
— Нет, все так... Не обижайся, просто... Я не могу... У тебя ведь есть еще куча дел помимо меня. Не стоит тебе мешать.
— Зевран...
— О, прошу тебя! — убийца беспомощно взмахнул руками и принялся ходить по комнате. — Пойми, я... я не должен так себя вести. Я профессиональный убийца, нас учат заманивать жертв, оставаясь равнодушными. Испытывать чувства опасно и в конечном счете глупо. Когда повезет, получаешь удовольствие — и все. На большее рассчитывать не приходится. И я был уверен, что у нас так же — развлечение, не более того.
— Ты перешел эту грань, верно? — кивнул Торион.
Зевран остановился и беспомощно посмотрел на Стража.
— Я вырос среди шлюх, друг мой. Они продают иллюзию любви, тепла, привязанности — называй, как хочешь. А теперь я даже и не знаю, что думать...
— Это из-за Ринны, да? Ее смерть причинила тебе боль, и ты...
— Вот только не надо копаться у меня в душе в поисках скрытых мотивов! — перебил Ворон. — Я понимаю, ты хочешь, как лучше, но в данном случае лучше будет забыть о моей глупости и жить как ни в чем не бывало.
— А, вот как, значит? Мои чувства, надо полагать, не имеют значения? И когда ты заставлял меня выбирать между тобой и Морриган или Лелианой, — это было для развлечения и разнообразия?
— Я просто не хотел, чтобы из-за меня кто-то пострадал, — попытался оправдаться Зевран. — И это был твой выбор! Ты мог бы послать меня к архидемону — и дело с концом.
— Да, это был мой выбор, тут ты прав. А тебе не приходило в голову, почему я выбрал тебя, а не их?
— Ты сам сказал, что не хочешь быть трофеем... что тебя не радует семейный быт на фоне вечных боев...
— Именно так, — кивнул Торион. — Но это далеко не все. Я не великий знаток человеческих душ, но эта парочка имеет на меня свои виды. Их интерес корыстен. А ты просто искал смерти, и твоя боль не могла оставить меня равнодушным.
— В жалости я не нуждаюсь. Ты плохо меня знаешь, — возразил Зевран.
— Верно, я знаю немного. Только то, что ты сам захотел рассказать. И ты вовсе не такой, каким хочешь казаться.
— И какой же я, по-твоему? Белый и пушистый? — съязвил убийца. — Можешь пойти и рассказать об этом всем — то-то они повеселятся.
Торион поднялся и привлек Зеврана к себе.
— Ты глупый. Можешь быть уверен, я никуда не отпущу тебя, пока жив.
Зевран обмяк и, глядя в огонь, тихо вздохнул:
— Думаешь, у нас есть будущее?
— Не знаю. Но у нас есть настоящее. А если вдруг я не погибну после встречи с архидемоном, у нас будет весь мир. Мы сможем отправиться в Антиву и одеть тебя с ног до головы в тамошнюю кожу...
— Ты... правда готов сделать это — ради меня? — прошептал Зевран.
— Разумеется. — Торион улыбнулся каким-то своим мыслям и добавил: — В конце концов, я теперь не являюсь твоим заданием, и твой профессионализм не пострадает.
— Похоже, я связан по рукам и ногам, — согласился Зев, — но при этом ощущаю ни с чем не сравнимое облегчение. Что ж, раз такое дело, может, перейдем от слов к действиям?
Он ловко извернулся и поцеловал Ториона в губы — впервые за все время их странного романа.


***

Карта и описание материка Тедас, где, собственно, и происходят события игры.
Мабари — выведенная в древности боевая порода собак. Их первыми пускали в бой, мабари славились неукротимой смелостью, исключительным умом и преданностью единственному хозяину. Мабари, принадлежащий герою, потерял в бою хозяина и сам пострадал, но герой нашел способ помочь псу, и тот в благодарность присоединился к отряду.
Каддис — боевая раскраска мабари, тем или иным образом влияющая на боевые способности.
Тэйг — подземные владения гномов. Каждому крупному роду древности принадлежал тэйг, разделенный на имения, и получал название по имени владельцев. В данном случае речь идет о давно исчезнувшем роде Кадаш, к которому принадлежала Шейла до того, как стать големом эдак с тысячу лет назад.
Долы — почти мифическая родина эльфов, потерянная века назад. Долийцы текущих времен — по сути кочевые племена, кланы, нигде не задерживающиеся дольше, чем на месяц. В основном охотники и пастухи, их кожа даже теперь славится тонкой выделкой и необычной вышивкой.
Антивские Вороны, Дом Воронов — элитная гильдия убийц и шпионов Антивы, почти в открытую управляющая страной. Нанять Ворона стоит немалых денег, так как один из принципов гильдии — всегда выполнять работу и не отказываться от контрактов. Само существование Воронов в Антиве неразрывно связано с правящей династией.
Антива — страна где-то к северу от Ферелдена. Один из портов страны — Риалто, и, судя по событиям в игре, контролируют его Вороны. Антива славится великолепными винами и кожей.
Кунари — раса темнокожих светловолосых людей огромного роста и силы, жители Пар Воллена, острова на севере Тедаса. Их культура и религия — закрытые области, и в Ферелдене предпочитают думать, что кунари — дикие варвары. Кунари немногословны, заслужить их уважение чрезвычайно сложно, для них превыше всего воинская честь, воплощенная чаще всего в мече. Потерявший меч кунари становится изгнанником и обязан как можно скорее погибнуть.
Шейла — голем. Создание голема — магический процесс, в котором у добровольца отнимается жизнь, чтобы оживить камень и металл. Голем подчиняется владельцу посредством жезла управления. Однако обладающие сильной волей големы могут освободиться от власти жезла. Шейла некоторое время принадлежала магу (и очень не любит магов как класс), но в результате его экспериментов над ней взбунтовалась и убила его. После этого она на 30 лет застыла и вынуждена была наблюдать жизнь деревушки, в которой ее застал паралич. Больше всего на свете ненавидит птиц, потому что они на нее садились и гадили.
Эльфы — низшая по меркам людей раса. В ходе многочисленных войн эльфы стали рабами людей, и многие века считались существами второго сорта. Лишь немногим удалось вырваться из резерваций и добиться высокого положения среди людей. Эльфы внутри себя делятся на два класса — долийцы и городские эльфы, которых первые презрительно зовут плоскоухими. Разница в культурном уровне у них колоссальна.
Кадан — звание вождя у кунари. Для представителя иной расы удостоиться чести называться каданом почти невозможно.
Барды — в отличие от менестрелей, не столько певцы, сколько профессиональные убийцы и воры, обольстители и шпионы в Орлее, стране на западе от Ферелдена и Морозных гор.
«Я по всей стране искал вещи и людей, стоило вам лишь намекнуть на их существование» — сюжет игры предполагает, что, добившись определенного отношения у персонажа, герой получает от него задание — найти что-то или кого-то, имеющего значение для соратника: меч Стэна; амулет матери Алистера и щит Дункана; ученика Винн; подружку Огрена; воспоминания Шейлы; любимые цветы матери Лелианы; приемную мать Морриган и ее Гримуар; долийские перчатки и башмаки из антивской кожи для Зеврана — это все был спойлер к игре.
Круг Магов — закрытое сообщество под надзором Храмовников, куда забирают детей, обладающих способностями к магии. Уйти из Круга значит либо обречь себя на смерть, либо, как в случае с героем, стать Серым Стражем.
Бронто — мощные животные, больше всего напоминающие носорогов. Превосходно чувствуют себя под землей, и гномы используют их как тягловую силу. Бронто — опасный противник.
Берескарн — пораженный скверной медведь. Во время Мора порождения тьмы столь же разнообразны, как существа обычные.
У гномов существует четкое деление на касты, передающееся от матери к дочери и от отца к сыну. Воины — одна из самых привилегированных каст. Лишаются касты в основном за серьезные преступления, становясь неприкасаемыми, или «бескастовыми», полностью лишенными всех гражданских прав. Также из каст исключаются гномы, ушедшие на поверхность и «утратившие связь с Камнем».
Берсерки — «А что о них рассказывать? Мозги набекрень, вжик, вжик, все умерли» (с) Огрен
Наг — помесь кролика и свиньи, домашняя скотина с повадками обоих видов. Некоторые разновидности нагов считаются ядовитыми, но тем больше ценятся, примерно как «рыба фугу».
Денерим — столица Ферелдена.
В Антиве существует сестринство, атия награно — непорочные, но они бесконечно далеки от народа, поскольку, если я правильно понимаю, обетами им запрещено даже разговаривать с мирянами, чтобы не осквернить себя. Потому, наверное, Лелиана, как послушница, и вызывает у Зеврана такой странный интерес...
Леталлин (долийск.) — сестренка, обращение к сестре или подруге. Впрочем, поскольку в обращениях эльфов пол не фигурирует, то и к брату/другу тоже. Это скорее даже психология долийцев: клан — единое целое, одна семья, поэтому к равному обращаются так, а старшие называют младших "да'лен" (сынок, дочка).
«Размышления о пчелах и оды к ним» — игровое произведение, честно украденное и совершенно случайно вписавшееся в сюжет.

Стоит сказать пару слов о Зевране. По его же собственным словам, его мать была долийкой. Влюбилась в дровосека и ушла с ним в город. Вскоре дровосек заболел и скончался, и эльфийке, чтобы расплатиться с долгами мужа, пришлось стать проституткой. Она умерла, рожая Зеврана ("В некотором роде она стала моей первой жертвой"), и его воспитывали вместе с другими детьми в борделе. Можно представить, какое воспитание он мог получить там. В возрасте семи лет его продали Воронам за три золотых ("Неплохая сумма, если учитывать, что я был кожа да кости") и стали обучать ремеслу убийцы ("Вороны предпочитают брать для этих целей эльфов, потому что люди считают нас привлекательными"). От матери у Зеврана остались только перчатки из долийской кожи, своего рода фетиш и тайное сокровище ребенка, которое в конце концов обнаружили и отняли у него ("Нам не разрешалось иметь личных вещей"). Вороны, как и многие другие, в грош его не ставили, и, хотя ему нравилось ремесло убийцы, как таковое, он мечтал избавиться от гильдии. Сделать это можно было, к сожалению, только умерев, и сочетание некоторых печальных обстоятельств (как то влюбленность и смерть возлюбленной от его же руки) толкнули его взяться за заказ на Серых Стражей, о которых даже в Антиве говорили с уважением ("Я выиграл ставку... Потому что больше не нашлось безумцев, готовых на это дело"). Торион (главный герой, он же персонаж игрока), выслушав краткую исповедь Зеврана, решил сохранить ему жизнь ("Лучше быть живым, чем мертвым, разве нет?") и был весьма удивлен, узнав, что Ворон — не только несносный хвастун и циничный мерзавец, но и довольно ранимое и одинокое существо.

Открываю для почитания. Почитайте или почитывайте — как вам будет удобно.